Секретный фронт Генерального штаба. Книга о военной разведке. 1940-1942

Таким образом, «бериевский информационный фильтр» полностью или в значительной степени лишал Сталина документальной информации о нарастании угрозы войны. Так или иначе, но в архиве Сталина имеются две внушительные стопки донесений советских разведывательных служб периода подготовки Германии к нападению на СССР. В одной стопке — донесения, в которых утверждается о подготовке Гитлера к нападению на Советский Союз, в другой — сообщения разведывательных спецслужб о том, что такого нападения в 1941 году не будет.

На чем базировалось убеждение Берии в том, что Германия не планирует, по крайней мере, в ближайшей перспективе вооруженного нападения на СССР? Вряд ли только на его собственном умозаключении. Должны были быть веские аргументы, такие, как, например, советско-германский пакт о ненападении, подписанный в 1939 году; докладные записки министра иностранных дел СССР В. М. Молотова о результатах его государственного визита в Берлин и переговорах с Гитлером, Герингом и Риббентропом; донесения особо доверенных лиц, которые работали в столице Германии и изнутри оценивали все, что там происходило.

Советско-германский пакт не имел ограничений во времени. Он мог бы служить основой для поддержания отношений между двумя государствами на приемлемом уровне. Однако к 1941 году германская сторона искусственно и целенаправленно сдерживала развитие отношений с СССР, сокращала объемы торгово-экономических сделок и задерживала поставки в СССР технического оборудования, которое могло бы в той или иной степени способствовать развитию советской оборонной промышленности. Не видеть этого в Кремле не могли. Более того, военные разведчики В. Тупиков и К. Леонтьев неоднократно докладывали в Центр о целенаправленных попытках руководителей германских делегаций добиться в ходе подготовки торгово-кредитных соглашений односторонних преимуществ, выгодных Германии. Подобные донесения Разведуправление неоднократно в 1940 — первой половине 1941 года направляло не только И. В. Сталину, В. М. Молотову, но и наркому внешней торговли А. М. Микояну. Эти же документы начальник военной разведки в обязательном порядке направлял и Л. П. Берии.

Результаты визита советской правительственной делегации во главе с В. М. Молотовым в Германию в ноябре 1940 года в Кремле оценили как положительные. Военная разведка придерживалась другой точки зрения. 20 ноября 1940 года Сталин впервые пригласил в себе начальника военной разведки. На докладе Голикова присутствовал нарком иностранных дел В. М. Молотов, возвратившийся из Берлина. Положение Молотова и Голикова в системе существовавшей в те годы в СССР государственной власти были несоизмеримы. Поэтому в политике советского правительства в отношениях с Германией до конца 1940 года и в первой половине 1941 года продолжали доминировать установки И. В. Сталина, которые пытался на дипломатическом фронте реализовывать В. М. Молотов.

Глава четвертая. Показания гестаповца Зигфрида Мюллера

В Берлине резидентом внешней разведки НКГБ был Амаяк Захарович Кобулов (назначен на должность резидента по рекомендации и настоянию Берии). Имел образование в объеме пяти классов тбилисской торговой школы. Однако брат Амаяка, Богдан, был хорошим и давним другом Лаврентия Павловича Берии. Это и сыграло главную роль в назначении в Берлин резидентом своего, но ничего не понимающего в разведке Амаяка Кобулова.

Работая в Берлине, Кобулов направил в Москву наряду с ценной информацией, добытой профессиональными разведчиками, такими, как А. М. Коротков, стратегическую дезинформацию, которую ему лично передавал агент «Лицеист», подставленный Кобулову гестапо.

В мае 1947 года майор германской военной разведки Зигфрид Мюллер на допросе показал: «В августе 1940 года Кобулову был подставлен агент германской разведки латыш Берлинке, который по нашему заданию длительное время снабжал его дезинформационными материалами»[53]. На вопрос, действительно ли им удалось обмануть Кобулова, Мюллер утверждал: «Я твердо уверен, что Кобулов не подозревал об обмане. Об этом свидетельствует тот факт, что в беседах с Берлинксом он выбалтывал ему некоторые данные о политике Советского правительства в германском вопросе… Сведения из бесед с Кобуловым… докладывались Гитлеру и Риббентропу»[54]. Вот такая информация хранилась в памяти гестаповца.

На встречах с «Лицеистом» Кобулов сообщал своему «агенту», что направляет его информацию лично Сталину и Молотову[55].