Секретный фронт (СИ)

«Облик не самого лучшего из людей, - мысленно закончил Зимин, - но это уже другой вопрос».

- Вы изучили историю нашего перерождения? – Первым нарушил молчание Стасенко.

- Пришлось.

- Кто вас надоумил? Алевтина или Филин?

- Вам-то какая разница?

- Существенная, гражданин инспектор, - Стасенко облизнул губы. – Воды можно?

- Можно, - Зимин достал из стола бутылочку с водой и пластиковый стаканчик. – И давайте поставим ситуацию с головы на ноги. Я буду спрашивать, а вы – отвечать. Кто надоумил вас? Кому на самом деле был нужен переворот? И чего вы и ваши коллеги пытались добиться? Неужели вы действительно думали, что добьетесь какого-то результата?

- А что? – Стасенко пожал плечами. – Не окажись вы на моем пути, сейчас в Кремле сидели бы совсем другие люди.

- Вы? Или кто-то ещё?

- Почему вы решили, что я задумал свою операцию с чьей-то подачи? Я достаточно влиятельный, авторитетный и самостоятельный человек. Был таким… до сегодняшнего дня.

- У вас имелся мотив?

- Власть, - Стасенко пожал плечами. – По-моему, я единственный в этой стране, кто действительно её достоин. Нет, была ещё Алевтина, а сегодня выяснилось, что и остальные, но кто они все? Алевтина – взбалмошная женщина, ей власть доверять нельзя, а Филин и его друзья… босяки! Их место в шестнадцатом ряду. Так что… кресло Президента только моё и ничьё больше. Я ждал удобного момента семьдесят пять лет… и вроде бы дождался, но… какого-то черта вас, гражданин Зимин, вынесло поперек моей дороги.

- Вам не кажется, что в ваших рассуждениях кроется серьёзный изъян?

- Да? Какой же?

- Как вы собирались объяснить избирателям, которые, между прочим, могли бы и не проголосовать за вас…

- Ради бога, Зимин! – Перебил Стасенко. – Вы где живёте, на Марсе?! Кто не проголосует за преемника действующего Президента, если он скажет «я устал, я ухожу, а это мой преемник»?

- Пусть так. Но я не закончил. Как вы собирались объяснить, что не стареете?

- Когда мог наступить такой момент? Лет через сорок? К тому времени многое изменится. Очень многое, Зимин.

- Допустим. Но всё-таки я не верю вам, гражданин Стасенко…

- Гуров. Я давно уже Гуров. От Стасенко во мне почти ничего не осталось. Да, я понимаю, почему вы решили, что у меня есть сообщники или даже некие тайные руководители. Полковник Стасенко был слабохарактерным типом. Но вы представить себе не можете, как сильно меняет личность один простой факт, что ты бессмертен. Просто выворачивает наизнанку! Плавит и заливает в новую форму! Закаляет, как лучшую сталь!

- Болтать вы по-прежнему горазды.

- Только давайте без оскорблений. Лично вам я ничего плохого не сделал.

- Лично мне вы разрушили семью, - Зимин нахмурился. – Так всё-таки, кто был вашим сообщником? Кто-то должен был знать о вашей затее и помогать вам хотя бы морально, советами, анализом ситуации, просчетом последствий.

- Ну, если считать сообщником компьютерную программу «Мыслитель»… - Стасенко усмехнулся. – Четвертая модификация оказалась очень полезной. Особенно версия «4.1».

- Не хотите, значит, сотрудничать со следствием, - Зимин покачал головой. – Напрасно, гражданин Стасенко.

- Гуров.

- Не важно. Сами ведь знаете, сотрудничество вам на пользу. Может серьёзно повлиять на исход дела.

- Если я откажусь, вы меня расстреляете? – Стасенко снисходительно ухмыльнулся. – Валяйте. Посмеемся вместе.

- Нельзя недооценивать противника, гражданин Стасенко, - Леонид указал на потолок. – Видите эту ёмкость? Её установили буквально перед вашим появлением на этой базе.

Точно над стулом Стасенко висел большой плафон, вроде пожарного, что лопается в экстренной ситуации и засыпает помещение порошком.

- Огнетушитель? – Арестованный скривился. – Сожжете меня, а останки засыплете порошком? Тоже придется постараться. Если не спалите дотла, ничего не добьетесь.

- Это не огнетушитель. Это ёмкость с быстротвердеющим гелем. Высохнув, он становится очень прочным. Хотите превратиться в глазированный батончик и провести в таком состоянии тысячу лет, как тот джинн в лампе Аладдина? Подумайте, гражданин Стасенко. Даю вам полчаса…

…Если честно, тридцать минут на размышления требовались в первую очередь самому Леониду. Допрашивать Стасенко следовало вдумчиво, с правильными вопросами, поэтому Зимин и не стал торопиться. Ну и всё-таки полезно было немного помариновать самоуверенного заговорщика, подержать его прикованным наручниками к столу в холодной полутемной комнате.

Мрачноватая обстановка, конечно, могла и не подействовать на столь опытного человека… или как его назвать… на это существо? Но Зимин не сомневался, что висящий под потолком плафон с вязкой субстанцией будет давить на психику перерожденному не хуже нацеленной в затылок винтовки. Оказаться в вечном заточении, словно муха в янтаре… пожалуй, худшая из всех возможных перспектив.