Секретный фронт. Воспоминания сотрудника политической разведки Третьего рейха. 1938-1945

Этот план вызвал большое оживление в немецкой секретной службе. Нам казалось, что тем самым мог бы быть положен конец партизанской войне в регионе, к тому же это ничего не стоило бы Германии. Кальтенбруннер, преемник Гейдриха, был весьма заинтересован этой идеей и пытался уговорить Гиммлера доложить о ней Гитлеру. Риббентропа можно было просто обойти и проинформировать обо всем уже после принятия фюрером решения. Реакция Гиммлера не была слишком обнадеживающей. Самым большим недостатком плана, как он сказал мне, было то, что его осуществление должно проходить при молчаливом согласии англичан. Абсолютно исключено, что Гитлер допустит пусть даже частичное и молчаливое сотрудничество с ними. Если план можно изменить таким образом, что англичане будут совсем из него исключены, а король вылетит из Великобритании тайно, тогда фюрер может его поддержать.

Я заверил Гиммлера, что вопрос о сотрудничестве с англичанами даже не стоит. Но, несмотря на это, поддержки у него я не получил. Как мне стало известно позднее, Гиммлер не докладывал Гитлеру совсем ничего об этой идее. При удобном случае он, правда, обсудил ее с Риббентропом, который был абсолютно против этого плана, считая, что Гитлер такое предложение никогда не примет. Когда же летом 1944 года Кальтенбруннер упомянул об этом деле Гитлеру (план к тому времени был уже совсем нереализуем), оказалось, что тот не испытывал к нему явную антипатию. И снова было уже слишком поздно.

Что же касается самого вопроса, то весьма трудно дать правильную оценку, как был бы принят этот план королем и стали бы сербы выполнять скрупулезно предусмотренные в нем условия. Вместе с тем имеются доказательства, что Михайлович, Недич и большинство националистических лидеров восприняли его весьма положительно. Немецкая станция радиоперехвата вместе с тем засекла несколько радиоразговоров по данной проблеме между штабом четников и сербской радиостанцией в Англии. Одним из аргументов, которые приводили четники, было мнение, что королю нечего более ждать от западных держав, поскольку они открыто объявили о поддержке Тито. Далее они полагали, что определенные политические круги в Англии не будут слишком озабочены отлетом короля, а на запрос своего советского союзника с чистой совестью ответят, что ничего об этом не знают. По многочисленным репликам можно было судить, что король и его советники внимательно выслушивали эти соображения и не отвергли план с ходу.

Между тем ситуация в Хорватии развивалась не в пользу стран Оси. Усилились стычки между четниками и усташами. Резня сербов вызвала неописуемый ужас, который длился очень долго и не шел ни в какое сравнение даже с действиями четников. А от их рук страдало мусульманское население Восточной Боснии и Саньяка. По весьма скромным подсчетам, только в Саньяке было вырезано около 70 тысяч мусульман. Такая ненависть к мусульманам явилась наследием эпохи турецкой оккупации. Боснийские мусульмане считались потомками турецких захватчиков и рассматривались как предатели и ренегаты.

Правительство усташей старалось установить дружеские отношения с мусульманами. В первую годовщину образования государства Павелич сфотографировался в феске, как символе его симпатий. И все же отношение к мусульманам было как к национальному меньшинству. Вместе с тем гонениям подвергались и хорваты православного вероисповедания. Позднее усташи, однако, отошли от политики отношения к ним как к религиозному меньшинству и разрешили открыть собственную церковь с бывшим русским епископом.

Мы, немцы, относились к боснийским мусульманам терпимо, надеясь через них оказать необходимое влияние на турок. Между боснийскими мусульманами и турками существовали тесные дружеские отношения. Значительное число наиболее уважаемых людей в современной Турции, и в частности в ее вооруженных силах, были выходцами из боснийских семей.

Однако что-либо комбинировать было уже поздно. Турция, исходя из оценки сил, пришла к выводу, что Германии войну уже не выиграть.