Секретный футболист. Изнанка футбольного мира

Тем не менее я должен сказать, что ничто не способно сравниться с тем, что ты испытываешь, когда десятки тысяч фанатов скандируют твое имя, особенно если ты только что забил гол. Кажется, будто ты паришь над землей. Ты не слышишь ничего, что кричат тебе в ухо партнеры по команде, радующиеся с тобой голу. Помните момент в «Спасти рядового Райана», когда рядом с героем Тома Хэнкса взрывается бомба, и он на какой-то миг контужен и оглушен? Ощущения примерно такие же. На несколько секунд перед тобой стоит разноцветная стена, а твой мозг пытается отыскать оттенки, которые он мог бы различить. Когда раздается свисток о возобновлении игры с центра поля, у тебя такое чувство, что в следующую минуту ты способен сотворить все, что угодно. Когда я закончу играть, может так статься, что это ощущение будет единственным, которое я ничем и никак не смогу заменить.

Глава 4 Пресса

В моей жизни было несколько катастрофических историй, связанных с журналистами таблоидов. Судя по всему, между последним вопросом, который мне задают, и финальной версией интервью, появляющейся в газете на следующий день, происходит нечто странное, из-за чего дружеская и непринужденная беседа превращается в совершенно другой разговор.

Справедливости ради, не все журналисты такие. Большинство интервью, происходящих за пределами комнат для пресс-конференций, согласовывается с официальным представителем клуба, который проверяет вопросы и стирает записи со всеми ответами, которые могут навредить клубу или игроку. Но если журналист схватил тебя за шкирку где-нибудь рядом с тренировочной базой, тогда твоя репутация целиком в твоих собственных руках – особенно если журналист работает только на себя и продажа историй со скандальным оттенком – его конек. Мне также некомфортно общаться с журналистами, которые полагаются только на письменные записи, а не используют диктофон – в итоге это нередко оборачивается тем, что его слово противоречит сказанному тобой, когда дело доходит до каких-то спорных историй.

За время моей карьеры меня не раз подставляли. Больше всего за рамки разумного вышла история о моем мнимом пристрастии к метадону, который, как знают все начинающие доктора, читающие эти строки, является препаратом-заменителем, который обычно прописывают героиновым наркоманам в попытке помочь им слезть с иглы. Я только недавно обнаружил, откуда растут ноги у этой истории, когда мне позвонила подруга, живущая в Америке: «Какой-то британец из одного таблоида спрашивал, знаю ли я что-нибудь о твоем пристрастии к наркотикам». Поводом для этой истории была операция, в результате которой мне пришлось принимать довольно сильные обезболивающие. В разговоре с журналистом одной местной газетенки я упомянул, что эти таблетки стали настоящей палочкой-выручалочкой для меня из-за всей той боли, которую мне пришлось выносить. Отсюда и началась игра в испорченный телефон. Моя подруга ничего не сказала человеку на другом конце провода, но это не остановило газету, решившую буквально на следующий день запустить в тираж историю о том, как у меня случилась передозировка обезболивающими.

Я бы очень хотел сказать, что это был единственный случай, но это не так. Истории вроде этой появлялись словно из ниоткуда и имели очень мало общего с действительностью. В другой раз у меня состоялся телефонный разговор с одним менеджером, который спрашивал у меня, не хочу ли я поиграть за его команду. Я вежливо отклонил предложение, поскольку меня устраивало текущее место работы. На следующий день он предпринял новую попытку: «Если мы договоримся на 35 тысяч фунтов в неделю, ты согласишься?» И естественно, я сказал, что если речь идет о таких цифрах, то разговор определенно может состояться. Я поблагодарил его за интерес и повесил трубку. На следующий день в общенациональной газете вышла заметка, в которой меня использовали в качестве иллюстрации «наемника, разрушающего игру в стране». Очевидно, что второй телефонный звонок был от некоего журналиста, прикидывавшегося менеджером клуба. Говоря откровенно, я не на шутку взбесился и стал угрожать этой газете юридическим преследованием, так что если бы мы в итоге не пошли на мировую, я бы, вероятно, до сих пор таскался бы по судам. Кстати, передо мной до сих пор не извинились.

Но мы не всегда выступаем в роли жертв. Футболисты сами поставляют газетам богатейший материал. Мы – их любимая разновидность знаменитостей: молодые, богатые и часто с гонором. Нет ничего удивительного в том, что мы переместились с последних страниц газет на первые полосы.