Секретный футболист. Изнанка футбольного мира

Сегодня большая часть этого уже в прошлом. Налоговая выставила мне такой счет, что я был вынужден отдать почти все – и все, что я нажил футболом, было пущено с молотка. Ну, не совсем все. Как-то раз я собирал по всем не использовавшимся комнатам многочисленные чайные наборы. Если говорить по правде, я искал вещи, которые можно продать. В одной из комнат моего дома находилась душевая. На стеклянной двери кабины я увидел наклейку с логотипом фирмы, специально разработавшей ее таким образом, чтобы она могла вписаться в размеры комнаты, а также голубоватую прозрачную пленку, отрывая которую от стекла или экрана новой вещи, получаешь особое удовольствие. Внизу стены скопился приличный слой пыли. Под раковиной располагались великолепные итальянские ящики для полотенец, которые, впрочем, не видели ни итальянцев, ни полотенец, но тем не менее были прекрасны. Я не знал, что двигало мной, когда я решил открыть один из них, самый большой, отчаяние ли, любопытство ли, потому что, насколько я мог знать, никто и близко к ним не подходил с тех самых пор, как их установили рабочие.

Щелчок открывшегося ящика огласил комнату эхом, поднялась пыль, скопившаяся внизу. Пыль была настолько густой и тяжелой, что мгновенно покрыла мне лицо и руки. Внутри я смог разглядеть большую и измятую синюю сумку с синими же ручками; на каждой из них была знакомая желтая надпись: IKEA. Насколько я помню, в нашем доме не было ничего из этих магазинов. Но сумка казалась полной – об этом говорил вес выдвигаемого ящика, даже притом, что я никогда не открывал его раньше. Она топорщилась по бокам, так что то, что в ней находилось, никак не могло быть привычным для IKEA наполнением типа держателя туалетной бумаги, набора ножей и вилок, рамок для фотографий, в которые ничего не влезает, или того старого разбитого зеркала из первого твоего дома, которое девять лет назад заменили на новое, но которое твоя жена никак не хочет выбросить. Как бы то ни было…

Озадаченный, я медленно потянул за ручки сумки. Она была слегка подернута плесенью, что смутило меня еще больше. «Почему тут спрятана куча красного постельного белья?», – спросил я себя. В нашем доме никогда не было белья такого цвета и, как мне хотелось думать, никогда и не будет. Более того, мы никогда не пользовались шелковыми простынями – даже когда на нас лился дождь из денег, находились вещи, в необходимости которых я не был убежден. Присмотревшись, я увидел, что красная вещь, чем бы она ни была, оказалась небольших размеров и была обернута лишь один раз, слева направо. Совершенно точно это был не пододеяльник – должно быть, это была дорогая наволочка, приобретенная в момент чрезвычайной суеты, вероятно, после того, как какой-нибудь негостеприимный родственник внезапно пригласил нас с ночевкой. Но как только я стал ее разворачивать, стали появляться буквы, одна за другой: сначала «A», потом «Л». Я продолжал тянуть, пока не смог прочесть все слово, простроченное на красной ткани целиком. Надпись гласила: АЛОНСО.

Содержимое этой сумки из IKEA служило настоящим путеводителем в духе «Кто есть кто в Премьер-лиге» настоящего и прошлого; добрую половину часа я потратил в этой комнате, вынимая из сумки одну футболку за другой. За Алонсо последовал Кин, а ему компанию составили Фабрегас и Адебайор. Потом были Джонсон и Дойл, на пару с Лескоттом, Родуэллом и Хююпя. На этом все не кончилось: из сумки я вынул две чемпионские футболки Фердинанда и Видича (очень редкие коллекционные вещи, с золотой эмблемой Премьер-лиги на рукавах). Были еще футболки Кэхилла, Дэвиса, Вудгейта и Ричардса. Я также нашел еще несколько футболок, принадлежавших Куэльяру, Парнаби, Карлайлу, Бейлу, Онуохе, Кину (другому), Хаддлстоуну и Бербатову, и еще с десяток других. У меня даже была домашняя футболка «Лидс Юнайтед», подписанная всеми игроками команды после выхода в полуфинал Лиги чемпионов. В общей сложности, в сумке было около шестидесяти разных маек.

Так как я понимал ценность футболок игроков Премьер-лиги, это был момент божественного откровения. Я подсчитал, что общая стоимость футболок составляет не менее 30–40 тысяч фунтов, не беря в расчет суммы, которую можно было бы выручить за футболки топ-игроков. В хороший день на аукционе, если повезет, можно было бы продать эти футболки больше чем за 50 тысяч фунтов. Чувствуя себя более чем довольным находкой, я отправился в кровать и впервые за почти полгода крепко уснул.

На следующее утро я встал с новой целью. Футболки могли помочь мне, и я это знал. Остаток дня я провел, обзванивая разных людей, в надежде найти для них новых владельцев. День плавно перетек в вечер, и я, наконец, закончил обзвон. Несмотря на то что я устал, я был невероятно счастлив и очень взволнован. У меня появился второй шанс доказать, что я на что-то способен после двенадцати лет игры в футбол на профессиональном уровне. Я нашел возможность положить конец всему происходящему вокруг меня безумию, и я не собирался опять все испортить.