Секретный паломник

Утверждать, что все эти церемонии не утомили меня под конец до предела, значит обманывать и себя и вас. Они часто заставляли меня желать, чтобы день моей экзекуции настал как можно скорее или, что было бы даже лучше, ее объявили уже состоявшейся. Поскольку с каждым днем я все острее ощущал себя человеком, утешаемым перед смертью, но вынужденным растрачивать последнюю энергию на успокоение тех, кому было суждено пережить меня.

Вот почему стал необъяснимо великим облегчением тот момент, когда я, снова сидя в надоевшей до омерзения берлоге Палфри за три дня до моего окончательного освобождения, получил распоряжение явиться пред светлые очи Берра.

– У меня есть для вас работа. И она вам очень не понравится, – заверил он меня, прежде чем положить телефонную трубку.

Он все еще продолжал кипеть от злости в момент моего появления в его безвкусном, но современно обставленном кабинете.

– Вы ознакомитесь с его досье, а потом отправитесь к нему в деревню, чтобы вправить мозги и урезонить. Вам не следует его оскорблять, но если при разговоре случайно свернете ему шею, я не стану вас слишком упрекать.

– О ком речь?

– Об одном из реликтовых останков деятельности Перси Аллелайна. Об одном из тех магнатов из Сити с накачанным пивом пузом, с которыми Перси обожал играть в гольф.

Я бросил взгляд на обложку верхней папки из кипы. «БРЭДШОУ, – прочитал я, – сэр Энтони Джойстон». И приписку мелкими буквами внизу: «Представляет ценность согласно регистру» – а это значило, что персонаж, описанный в досье, воспринимался как союзник и помощник нашей Службы.

– Вы должны втереться к нему в доверие, таков приказ. Сумейте пробудить в нем лучшие черты характера, – продолжал Берр, но все тем же едким тоном. – Затроньте струну в старом государственном служащем. Верните его на путь истинный.

– Кто считает меня способным на такое?

– Наше пресвятое Министерство иностранных дел, кто же еще?

– А почему бы им самим не втереться к нему в доверие? – спросил я, с любопытством просматривая краткое описание карьеры на первой странице. – Мне всегда казалось, что именно за это им и платят.

– Они пытались. Посылали к нему помощника министра. Но к сэру Энтони так просто не подъедешь. Кроме того, он слишком много знает. Может называть имена и указывать на людей пальцем. Сэр Энтони Брэдшоу, – объяснил Берр, и его голос с северным прононсом взлетел до предельно высоких нот негодования, – сэр Энтони Джойстон Брэдшоу, – поправился он, – принадлежит к числу тех природных мерзавцев, порожденных Англией, кто в процессе служения отечеству собрал больше данных о неблаговидных действиях правительства ее величества, чем оно получило от него относительно противников. И это дает ему возможность крепко держать чиновников за яйца. Ваша задача состоит в том, чтобы предельно осторожно и вежливо заставить его ослабить хватку. Ваше основное оружие для выполнения миссии видится мне в седых локонах и заметном добродушии, которое, как я заметил, вы не брезгуете пускать в ход, если того требует цель. Он ждет вас сегодня к пяти часам вечера, причем ценит пунктуальность. Китти уже подготовила для вас рабочий стол у нас в приемной.

Мне не потребовалось много времени, чтобы понять причину ярости Берра. В нашей профессии мало что так сильно раздражает, как необходимость избавляться от не слишком приличного наследия, оставленного предшественником. А сэр Энтони Джойстон Брэдшоу, своенравный делец и магнат из Сити, являлся именно таким наследием в наихудшем варианте. Аллелайн подружился с ним (в своем клубе, где же еще?). Аллелайн завербовал его. Аллелайн поддерживал его в целом ряде сделок самого сомнительного толка, не принесших выгоды никому, кроме самого сэра Энтони, хотя ходили упорные слухи, что Аллелайн сделал это далеко не бескорыстно, получив свою долю. Стоило только назреть очередному скандалу, и Аллелайн неизменно прикрывал сэра Энтони от ненастья под крепким зонтом Цирка. Но что было хуже всего, многие двери, открытые Аллелайном для Брэдшоу, оказались потом так и не закрытыми по простейшей причине: никому и в голову не пришло захлопнуть их. И через одну из них Брэдшоу сейчас свободно вошел, приведя в ужас и трепет не только Министерство иностранных дел, но и добрую половину Уайтхолла.