Секретный паломник

– В данном случае, Алан, если позволите мне некоторую свободу выражений, мы имеем дело с высококлассным источником информации, полностью, однако, исчерпавшим свои возможности, – объяснил Тоби. – Отличный агент, но его лучшие дни уже позади.

– Вы имеете в виду, конечно, профессора, – по-доброму подсказал Барнаби.

– Они уже сели ему на хвост. Им стала очевидна его огромная ценность для нас. Судя по некоторым намекам Лаци, можно заключить, что венгры собрали толстенное досье на профессора и все его операции. Я хочу сказать, разве стали бы они подсылать убийцу к человеку, совершенно нам бесполезному? Попытка покушения на убийство со стороны венгров – это для его цели как сертификат высокого качества продукта из журнала «Товары для дома», уж простите за такое сравнение.

– Мы не можем взять на себя ответственность за безопасность профессора на продолжительный период времени, – предупредил Палфри с улыбкой вечного неудачника. – Мы, разумеется, способны предоставить ему охрану, но ненадолго. Пожизненная защита не представляется возможной. Он должен быть информирован об этом. Вероятно, нам следует попросить его подписать кое-какие бумаги для внесения в данный вопрос полной ясности.

Второй представитель МИДа был круглолицым и лощеным. Поперек его жилетки тянулась цепочка, и у меня появилось детское желание дернуть за нее, чтобы проверить, не запищит ли он, как игрушечный.

– Что касается меня, – вмешался он шелковым голосом, – то, как мне кажется, мы все чересчур много болтаем. Если американцы согласны забрать у нас эту парочку – профессора и его жену, – то с глаз долой, из сердца вон. И тогда нам не о чем будет больше беспокоиться, верно? Нам же лучше не высовываться из окопа и держать порох сухим, правильно я говорю?

– И все же будет лучше, – возразил Палфри, – если он подпишет заявление об отказе от дальнейшего сотрудничества с нами, Норман. К тому же за последние несколько лет он работал не столько на нас, сколько на кузенов.

Тут даже вечно озабоченный самозащитой Тоби не смог сдержать понимающей улыбки.

– Все самые ценные агенты поступают так же, хочу напомнить тебе, Гарри. Рука руку моет даже на таком высоком уровне, как у профессора. Вопрос лишь в том, что мы теряем, не считая лишних проблем, если не можем и дальше задействовать его с пользой. Хотя здесь я не могу выступать в роли эксперта, – добавил он с любезной улыбкой, обращенной к Барнаби.

– А что с нашим наемным убийцей? – спросил тот, кого звали Норманом. – Он будет играть по правилам? Ведь чертовски опасно на его месте подставляться, как утка в пруду.

– Лаци готов проявить гибкость, – заверил Тоби. – Хотя он, во-первых, напуган, а во-вторых, горячий патриот.

Меня подмывало оспорить оба эти утверждения, но приступ тошноты не позволил вмешаться.

– Все эти так называемые аппаратчики испытывают шок, стоит им оказаться за пределами своей системы. Лаци справляется с ним совсем неплохо. Ему больно думать о судьбе своей семьи, но он примирится с ней. Если Теодор согласится, то и Лаци тоже. При наличии определенных гарантий, конечно же.

– Какого рода гарантий? – спросил круглолицый чиновник из МИДа так быстро, что даже Гарри Палфри не успел опередить его.

Но и Тоби не колебался с ответом ни секунды.

– Обычных и общепринятых в таких случаях гарантий. Проще говоря, ни Лаци, ни Теодор не желают быть выброшенными на свалку, когда все это закончится. Как и Хелена. Американские паспорта, круглая сумма в качестве гонорара в конце пути, защита и помощь. С моей точки зрения, требования справедливые.

– Все это попросту сплошное надувательство, – выдал я, почувствовав, что с меня достаточно.

Все смотрели на меня и дружно улыбались. Они бы улыбались, что бы я ни сказал. Такая уж подобралась компания. Признайся я в сотрудничестве с венгерской разведкой, они бы все равно улыбались. Заяви я, что представляю собой реинкарнацию младшего брата Адольфа Гитлера, они бы улыбались. Все, кроме Тоби, конечно, чье лицо приобрело безжизненное выражение человека, который понимает, что для него безопаснее всего сейчас ни на что не реагировать, прикинувшись, что он тут ни при чем.

– Какого дьявола вы это сказали, Нед? В чем причина? – спросил Барнаби крайне заинтересованным тоном.

– Лаци не прошел обучения приемам профессионального убийцы, – ответил я. – Я не знаю, кто он на самом деле, но только не убийца. Он пришел к профессору с незаряженным револьвером. Ни один профессиональный палач не поступил бы так, находясь в здравом уме. По легенде, он артист из Баварии, но носит венгерскую одежду, и половина содержимого его карманов тоже имеет венгерское происхождение. Я стоял рядом с ним, когда он звонил в Бонн. Действительно атташе носит имя Петер, но он значится как Петер в открытом списке иностранных дипломатов. И он совсем не ожидал подобного звонка ни в тот вечер, ни через месяц, ни через год. Лаци застал его врасплох. Достаточно прослушать запись разговора, сделанную немцами, чтобы это понять.