Секретный пилигрим

– Вы ведь по натуре либерал, не так ли, Нед? Во всяком случае, вы производите такое впечатление, хоть и выслуживаетесь перед Главным управлением.

– Да, пожалуй, свободомыслие во мне есть, – согласился я. – Хотя, естественно, мне о пенсии нельзя забывать.

– Конечно, есть! Вы ведь за смешанную экономику, верно? Ведь общественная собственность и частное богатство вам так же не по душе, как и мне. Человеческие ценности выше идеологии, вы в это верите? Остановить сошедший с рельсов поезд капитализма, пока он не разрушит все на своем пути? Конечно, верите! Вы проявляете определенное беспокойство об окружающей среде. Барсуки, киты, меховые манто, электростанции. Даже идея распределения, где она не посягает на права граждан. Братья и сестры шагают вперед к общей цели, культура и музыка для всех! Свобода передвижения и выбора гражданства! Мир! Ну, так что?

– По-моему, вполне разумно, – сказал я.

– Вам было мало лет в тридцатые годы, так же как и мне. Иначе бы я не стал иметь с ними дела. Мы – приличные люди, вот кто мы. Здравомыслящие. И Сергей такой же. Вы и Сергей – я по лицу вашему вижу, Нед. Не пытайтесь это скрыть, вы – одного поля ягоды. Так что не старайтесь меня чернить, а себя обеливать, потому что мы мыслим одинаково, так же как мы с Сергеем. Мы по одну сторону – против порока, бескультурья, пошлости. “Мы – непризнанные аристократы”, – вот как Сергей называет нас. Он прав. Вы – один из них, вот и все, что я хочу сказать. То есть кто еще достоин этого? Где альтернатива тому, что окружает нас в повседневной жизни: деградации, транжирству, неуважению? Кого нам слушать вечерами на чердаке, вращая ручки приемника? Не молодых же выскочек, это уж точно. И не сытых богачей – что нового они могут сказать? И не тех, кто проповедует: “больше заработаешь, больше потратишь, большего добьешься” – что от них проку? И уж, конечно, не свору этих развратников, млеющих от разговоров о женской груди да штанишках.

– Но мы и в объятия ислама не бросимся. Во всяком случае, пока они стравливают страны друг с другом и производят отравляющие газы. Так какой же выбор остается у деликатного человека, человека совестливого, теперь, когда русские и там, и тут отказываются от своих притязаний и натягивают на себя власяницы? Кому мы нужны? Где последние идеалы? Где найти утешение? Дружба? Кто-то должен заполнить пробел. Я не могу существовать в неопределенности. Я не могу остаться один. Особенно после Сергея, Нед. Я умру. Сергей был для меня самым дорогим на земле человеком. Плоть от плоти моей. Он был для меня всем. Что со мной будет? Вот то, что мне хочется знать. По-моему, полетят головы. У Сергея своя идеология. Я не вижу ее у вас – так мне кажется, по крайней мере. Я лишь слегка прикоснулся к ней, тоска то по одному, то по другому, и все же я не вполне уверен. Не знаю, подходите ли вы по своим качествам.

– Испытайте меня, – сказал я.

– Не знаю, хватит ли у вас остроумия. Живости. Я подумал об этом, как только вы вошли. Мысленно сравнил вас с Сергеем, и, боюсь, сравнение оказалось не в вашу пользу. Сергей не приковылял сюда, как загнанная лошадь, он взял меня штурмом. Раздается звонок, он врывается, будто купил этот дом, садится там, где сидите вы, но в отличие от вас не клюет носом – он вообще не мог подолгу оставаться на одном месте. Не такой Сергей человек, он ужасный непоседа, даже в опере. Так вот, он улыбается, как эльф, и поднимает рюмку своей водки. “Поздравляю, мистер Немо, – говорит, – позвольте называть вас Си? Вы победили в конкурсе, и я ваш первый приз”.

Он провел тыльной стороной руки по рту, и я понял, что он стирает таким образом улыбку.

– Да, этот Сергей – лихой парень.

Он рассмеялся, и я рассмеялся с ним. Модриян, подумал я, давал ему ложное ощущение свободы. Как Салли – мне.

– Он даже не снял пальто, – продолжал он. – Сразу приступил к делу. “Прежде всего нам надо обсудить церемонию, – говорит. – Ничего сногсшибательного, мистер Немо, всего лишь пара моих друзей – между прочим, это Борис и Ольга – и один-два важных деятеля из Совета; небольшой прием для некоторых из ваших многочисленных поклонников в Москве”.

“В вашем посольстве? – спросил я. – Туда я не пойду. На работе меня уничтожат – вы не знаете Горста”.

“Нет, нет, мистер Немо, – говорит. – Нет, нет, мистер Си. Не о посольстве идет речь – кому оно нужно, это посольство? Речь идет о языковых курсах Московского государственного университета и об официальном провозглашении вас почетным студентом со всеми гражданскими почестями”.