Секретный проект. Трилогия

— Мне кажется, товарищ Сталин, что таким образом мы поймаем только глупых троцкистов. Умные — спрячутся, и будут более опасны.

— Что ты предлагаешь?

— Может быть, мне «подставиться»? — Сталин некоторое время думал.

— Нет. Они того не стоят. Уберём глупых, а остальным придумаем что-нибудь другое.

— В этом случае, товарищ Сталин, нет надобности, что-либо доказывать по результатам переговоров с Англией. Пусть воспринимают как данность. А Вам, видимо, стоит показать своё отношение к этим результатам. Глупые — сами начнут атаку, а умные — начнут подлизываться ко мне. И этим выдадут себя. Вы же, с самого начала, ставили задачу: не допустить войны на своей территории, разгромить фашизм с минимальными потерями с нашей стороны. Осталась ещё одна задача: это укрепить наши восточные рубежи. При этом, не допустить в Европу ещё одного «хищника» — США. Две задачи из трех выполнены. Мы ещё и заработали на войне. Помните, в ноябре 40-го я протестовал против демонстрации Су-9 на параде?

— Да. А потом настоял на демонстрации их и Су-12 странам оси, а союзникам показал их только сейчас. То есть, ты и сейчас не хочешь демонстрировать силу вероятным противникам, хочешь выманить их из «убежищ», и «жарить слона кусочками». Твои слова! Я их хорошо помню!

— Да, товарищ Сталин. Незачем устраивать свалку, в свалке можно потерять и людей, и технику. Надо добиться преимущества и превосходства над противником до схватки.

Сталин, чуть наклонив голову, смотрел на меня. Когда я закончил фразу, он встал и начал ходить по кабинету. Он всегда так делает, когда обдумывает решение. Видимо, мои предложения расходились с тем, что придумал он. Что сейчас победит в нём: желание побыстрее расправиться с врагами или здравый смысл?

— У тебя, Андрей, богатый военный опыт. Ты умеешь сосредоточить на нужном участке, в нужное время, нужные средства. Этого не отнять. Мне нравится то, что ты предлагаешь. Это разумное решение. Если мы начнём «свалку», как ты выразился, сейчас, тебя обвинят в том, что ты — английский шпион, и действуешь в их пользу. А на самом деле, мы с тобой поставили Англию на колени. «Свалка» сейчас, действительно не нужна, иначе Англия заколеблется. И куда её понесёт, одному богу известно.

Он снял трубку и сказал соединить его с Поспеловым.

— Товарищ Поспелов, направьте ко мне Кожевникова. — И он повесил трубку. — Что по остальным вопросам, Андрей?

— Требуется некоторое время, чтобы сформулировать их, товарищ Сталин. И определить их последовательность. Мы никогда не сможем встроиться в систему, нами не созданную, и не предназначенную для нас. Надо искать варианты.

— Хорошо, Андрей. Но это дело — ближайшего будущего!

— Хорошо, товарищ Сталин. Основное внимание я уделю именно этим вопросам.

— Как устроились? И на даче, и тут? Что жена? Митька?

— Митя — просто в восторге. Мама будет учить его плавать! — Сталин улыбнулся. — А Маргарита… Её тяготит бездеятельность, поэтому она решила заняться живописью и переводами.

— Береги их! Иначе останешься, как я, бобылём. Ну, ступай. Приедет Кожевников, мы к тебе зайдём.

Они зашли ко мне в кабинет минут через сорок. Со Сталиным был Вадим Кожевников, подполковник, известный военный корреспондент «Правды», и Иван Ерохин, майор, фотокорреспондент ТАСС. Я с ними познакомился. После этого мы перешли в другой корпус, в Георгиевский зал, где начальник наградного отдела Шверник зачитал указ Президиума Верховного Совета СССР, а Сталин, лично, вручил мне орден «Победы». До и после этого, ни одну награду СССР Сталин никому никогда не вручал. Снимки момента вручения, самого ордена, очень богато и красиво оформленного, были опубликованы и растиражированы как по всему Союзу, так и в Англии, и в Америке. Кроме того, было опубликовано довольно обширное интервью, взятое Кожевниковым у Сталина и у меня. В интервью была указана и моя новая должность: 1-й заместитель Верховного Главнокомандующего. Сталин сказал о моём большом личном вкладе в победу, а я поблагодарил конструкторов и рабочих за создание самых совершенных самолётов и танков, которые позволили разгромить немецкий фашизм. Сталин подробно остановился на предварительных договорённостях с Великобританией, и, пожелал народам СССР и Соединённого Королевства скорейшей победы над общим врагом. Реакция Лондона не заставила себя долго ждать. В тот же день, посол Криппс сообщил, что Великобритания отвергла предложение Гитлера о сепаратном мире, и выдвинула такие же условия, как и СССР: безоговорочная капитуляция Германии. США отмолчались, так как понимали, что они ничего уже не успевают сделать.