Секретный сотрудник

Кукла была сделана мастерски – нигде не было видно ни швов, ни следов каких-нибудь креплений и зверь казался вылепленным из цельного куска мягкого упругого материала.

Он поднялся и, пробираясь по обочине, чтобы не наступить на леопардов, пошел дальше, в глубь завала. Леопардов действительно было очень много – они не только лежали между машинами, но и сидели в кузовах грузовиков на скамейках, тесно привалившись друг к другу. Сидели они и в джипах, а один наполовину высунулся из открытого люка в башне танка и, лежа щекой на броне башни, казалось, провожал Кузница своими ярко-желтыми стеклянными глазами.

Неожиданно усилился ветер, вороны над головой отчаянно заработали крыльями, стараясь удержаться на своем наблюдательном посту, ветер хлопал брезентовыми тентами на грузовиках и открытыми дверцами джипов.

Как раз в тот момент, когда Кузниц проходил мимо, порыв ветра рванул приоткрытую дверцу одного из джипов и оттуда едва ли не к нему под ноги выпал крупный леопард. Кузниц испуганно отшатнулся, переступил через него и хотел было уже идти дальше, как вдруг увидел какой-то блестящий предмет, лежащий возле отрытой дверцы джипа. Что-то в этом предмете показалось Кузницу знакомым, и он опять переступил через выпавшего леопарда, подошел к джипу и поднял предмет с бетона.

Это и правда был хорошо ему знакомый предмет – жетон бойца Международного вспомогательного отряда, сделанный в форме щита с крупной рельефной надписью «INSUFOR» и названием страны по-английски. У офицеров эти жетоны были серебряные, а у солдат и сержантов – бронзовые. Обычно все выцарапывали на них свои имена, у Кузница такой с его фамилией, нацарапанной на обратной стороне, валялся дома, в ящике письменного стола.

На лицевой стороне жетона, который он держал в руках, под надписью «INSUFOR» было выгравировано мелкими буквами: «Ukraine». Он посмотрел на обратную сторону и увидел криво нацарапанную надпись «Gonta».

«Так вот где в конце концов оказались Леопарды!» – эта мысль показалась ему настолько абсурдной, что он даже тряхнул несколько раз головой, отгоняя ее.

Голова вдруг опять сильно заболела, и снова подкатила к горлу тошнота. Он посмотрел на крупную пятнистую куклу, глядевшую на него с асфальта желтыми немигающими глазами, и вдруг в его голове отчетливо прозвучал голос Гонты, хрипловатый, с мягким украинским «г»:

– Часовым скажешь, что тебя Леопард Гонта пригласил. Да смотри, скажи: Леопард Гонта, а то могут не так понять.

Теперь Леопард Гонта лежал перед ним мертвой куклой в окружении своих боевых товарищей.

Все это никак не укладывалось в голове, которая к тому же болела все сильнее. Кузниц присел и провел пальцем по мокрой шерсти на лбу леопарда.

– Прощай, капитан, – тихо сказал он, сам удивившись своему порыву, потом поднялся, положил в карман куртки жетон и окинул взглядом последнюю стоянку «меченых».

«Это что же получается…» – успел он подумать, и тут раздался первый хлопок. Он посмотрел в ту сторону и увидел, что в дальнем конце колонны взметнулось рыжее пламя. Хлопнуло сильнее в другом конце, и в небо поднялся столб огня и черного нефтяного дыма. Скоро вокруг него уже все горело, и он еле успел отпрыгнуть на обочину шоссе. Но и там он простоял недолго – жар погнал его дальше в лес. Над его головой с громким карканьем неслись растрепанные вороны, а позади разгорался большой пожар: слышались взрывы, трещали занявшиеся от пожара деревья, небо над шоссе заволокла туча черного дыма, освещенная снизу красными проблесками.

Сначала он шел медленно, то и дело оглядываясь, но потом, когда закончился густой осиновый подлесок, окружавший шоссе, и начался просторный сосновый лес, перестал оглядываться и пошел быстрее. Искать Константинова со Шварцем уже не было смысла – Кузницу казалось, что прошло много времени с тех пор, как он потерялся, – и он пошел в том направлении, где, по его представлению, должна быть станция.

Пройдя какое-то время, он остановился и посмотрел в сторону пожара, но в той стороне дыма уже не было – над лесом стояли высокие облака с просветами голубого неба. Это его удивило, но не так чтобы сильно, голова по-прежнему болела, и чувствовал он себя каким-то усталым и разбитым, как будто после тяжелого и дальнего похода, хотя, посмотрев на часы, понял, что блуждает он всего около часа.

Он постоял немного, глядя на небо и надеясь увидеть какие-нибудь признаки пожара, но ничего так и не увидел и побрел дальше в том же направлении. Так он шел, не глядя по сторонам и не оглядываясь, пока не вышел на проселочную дорогу, а вскоре он увидел перед собой первые дома станционного поселка.

На высокой платформе у перил стоял Константинов и курил, часто затягиваясь. Заметив Кузница, он выбросил сигарету и крикнул:

– Вот он!

Тут же рядом с ним возник Шварц, и они стали кричать наперебой:

– Ну, ты даешь! Где ты был?! Разве так можно?!

– Заблудился, – смущенно сказал, подойдя к ним, Кузниц, – отбежал в сторону и заблудился. Искал, искал вас, а потом этот пожар…

– Мы тебя тоже искали, – обиженным тоном сказал Шварц, а Константинов спросил: – Какой пожар?