Секретный сотрудник

24 января 1937 года начальник ЦУНХУ28 и, по совместительству, заместитель председателя Госплана СССР доктор экономических наук Иван Адамович Краваль доложил руководителям Советского государства о первых предварительных результатах переписи населения. Мол, всего в Стране Советов проживают 156 миллионов человек. Правда, без учёта спецконтингента (то есть бойцов НКВД и РККА), и находящихся в пути пассажиров.

А уже в середине марта Сталину и Молотову было направлено письмо ЦУНХУ СССР «О предварительных итогах Всесоюзной переписи населения», в котором утверждалось, что, цитирую: «Общая численность населения по переписи 6 января 1937 года составила 162 003 225 человек, включая контингенты РККА и НКВД. По сравнению с 1926 годом <…> численность населения увеличилась, таким образом, на 15 миллионов человек, или на 10,2 %, или в среднем на 1 % в год. Эти данные показывают, что прирост населения у нас значительно превышает темпы естественного прироста населения передовых капиталистических стран, как то: Англии (0,36 % в среднем за 9 лет с 1927 по 1935 год), Германии (0,58 %). Франции (0,11 %), США (0,66 % в среднем за пятилетие 1930–1934 гг.), равен итальянскому (1,02 %) и уступает лишь Японии (1,37 %)».

Такие результаты руководству страны, ожидавшему, по-видимому, более весомые цифры, явно не понравились.

И оно начало выискивать «вредителей»!

Первыми (уже 31 марта 1937 года!), попали под раздачу ответственные за подготовку и проведение опроса начальник Бюро переписи населения ЦУНХУ СССР Олимпий Аристархович Квиткин, начальник Сектора населения Михаил Вениаминович Курман, заместитель начальника Бюро переписи населения Лазарь Соломонович Брандгендлер (для простоты он часто пользовался сокращённой версией фамилии – Бранд).

Сам И. А. Краваль был арестован 31 мая 1937 года и впоследствии расстрелян.

Коснулись репрессии и центрального аппарата НКВД.

Ещё 29 января 1937 года бывший нарком Ягода (на самом деле Енох Гершевич Иегуда), первым получивший звание генерального комиссара госбезопасности, был отправлен в запас и переведён на работу в Наркомсвязь, а 3 апреля и вовсе арестован. Приблизительно в то же время (плюс-минус пару дней) взяли его заместителя Якова Самуиловича Соринсона, больше известного под фамилией Агранов, начальника 1-го отдела (охрана) ГУГБ НКВД Карла Викторовича Паукера, заместителей начальника Оперативного отдела ГУГБ НКВД СССР старших майоров Бориса Яковлевича Гулько и Захара Ильича Воловича.

Комиссар 3-го ранга Владимир Михайлович Курский застрелился, капитан Леонид Исаакович Черток покончил жизнь самоубийством, выбросившись из окна 7-го этажа…

В народе поговаривали, что эта череда арестов и смертей тоже как-то связана с прошедшей переписью. Другие объясняли её раскрытием подготовки еврейского заговора против дорогого вождя.

Но так это или нет, достоверно не известно…

Да, кстати, у Ягоды изъяли: денег советских – 22 997 рублей 59 копеек, в том числе сберегательную книжку на 6180 рублей 59 копеек; вина разных марок – 1229 бутылок (в большинстве своём – марочные, достойной выдержки – 1897, 1900 и 1902 годов производства); коллекцию порнографических снимков из 3904 штук; порнографических фильмов – 11; сигарет заграничных (в основном египетских и турецких) – 11 075 штук (и ведь кто-то же всё это считал!); чулок шёлковых и фильдеперсовых заграничных – 130 пар; револьверов разных – 19, коллекцию курительных трубок и мундштуков (из слоновой кости, янтаря и другого ценного сырья), состоящую из 165 экземпляров; антикварных изделий разных – 270; роялей, пианино – 3; одну пишущую машинку; чемоданов заграничных и сундуков – 24 и вдобавок… резиновый половой член!

Всё это неисчислимое добро благополучно перекочевало в руки преемника Ягоды, вступившего в должность несколькими месяцами ранее Николая Ивановича Ежова…

39

В этот тревожный период Ярослав многократно дискутировал со своим земляком Фролушкиным.

И один – последний – раз с Бокием…

Но сначала была условленная встреча с Пчеловым.

Заходить в комнату тот почему-то не стал.

Постучал в двери и попросил выйти на улицу, где продолжил гнуть свою линию, пытаясь уличить студента в связях с Конторой.

Но Плечов снова не поддался…

40

Очередная встреча с комиссаром, состоявшаяся 3 февраля, тоже дала немало пищи для размышлений.

Но обо всём по порядку.

29 января Плечов решил проинформировать куратора о содержании последней беседы с Фролушкиным и странном поведении своего бывшего сослуживца. На обычном листе из школьной тетрадки написал донесение и пошёл в Тайницкий сад (после того как Глеб Иванович оборудовал в старой яблоне тайник, наведываться туда в строго обозначенные сроки стало вовсе не обязательно).

Провернул ключ в скважине и сразу обнаружил коротенькую записку: «В условленное время на прежнем месте».

После чего прождал ещё четыре дня.

И вот он снова привычно устроился на явочной скамье. Минута, другая… Пять, десять…

Вдоль аллейки – шастают толпы незнакомых людей.