Секретный сотрудник

– Так точно! Выходит, я чуть не зашиб до смерти уважаемого человека?

– «До смерти» – это, конечно, громко сказано! – пробурчал Исаак Ильич, отряхивая одежду от снега, приставшего к ней в результате «избиения» грязной метлой. – Как мне на работу теперь явиться, а?

– Простите… Бес попутал! Может, оставьте шубку-то, я её очищу, пока вы газетёнки читаете?

– Нет уж. Сами управимся! Пошли, дядя Сава… Посмотришь, как мы живём!

– С великим удовольствием!

Ольга ещё спала. Ярослав плотно прикрыл двери, ведущие из узкой прихожей в единственную комнату, и повёл раннего гостя на кухню.

– Выпьем?

– Ты что, совсем с ума спятил?

– Чайку?

– А… Не откажусь…

– Кстати, хочу поблагодарить вас за предоставленное жильё.

– Благодари!

– Огромное спасибо, Исаак Ильич, за все ваши добрые дела.

– Спасибо на хлеб не намажешь… Должен будешь!

– Непременно. Вот ваш чай. Сахарку сколько?

– Два кусочка…

– Хотя, если честно, – продолжал Шапиро, помешивая ложкой дымящийся и приятно пахнущий напиток. – Сия благотворительность – исключительно за твой же счёт.

– Поясните…

– За съём квартиры заплатили с твоих гонораров. Вот, возьми остальное, – Шапиро достал из-под шубы конверт и положил на стол. – Здесь всё до копеечки! С полагающимися вычетами, конечно.

– Будто знали, что сегодня представится возможность рассчитаться.

– Чекист должен быть в любую секунду готов к разным превратностям судьбы.

– И поэтому вы предпочитаете всё время держать при себе средства на агентуру?

– Ну, почти так… Однако перейдём к делу.

– Слушаю…

– Спасай меня, Ярослав Иванович!

– Это что-то новое… Смогу – помогу! Я ведь в отличие от большинства наших братьев-белорусов не страдаю хронической неблагодарностью.

– Вот и славно. Мне срочно нужен результат в деле золотых апостолов.

– Ну, где же я вам его возьму? Мы вернулись из Минска ещё четыре месяца тому назад, и обо всём, что мне стало известно во время командировки, я уже доложил…

– Может, всё-таки утаил какую-нибудь маленькую детальку, зацепочку, способную пролить свет на историю, связанную с их пропажей?

– Нет.

– Может, профессор о чём-то заикался, случайно раскрыл какую-то тайну, а ты пропустил её мимо ушей?

– Исключено, товарищ старший майор.

– Плохо. Уже и не знаю, что делать… Посадят нас на кол за растрату государственных средств.

– И меня тоже?

– Ну да… Ты ведь – наша главная надежда. Молодой учёный, человек, которого Фролушкин считает своим сыном! Давай, напрягай башку… Иначе нам обоим – капут.

– Слушайте, чего мы паримся? Давайте сообща запудрим руководству мозги, придумаем какую-нибудь «байду», иллюстрирующую очевидность наших успехов – и представим её, так сказать, к столу… «Ешьте, не обляпайтесь, господа!»

– А ведь точно… Яра, ты гений! Бери бумагу – пиши: «Однажды я обнаружил у Фролушкина записку…»

– Дальше я сам!

– Прекрасно.

– «На ней была нарисована церковь, обозначенная заглавной буквой “Ц” и забор, до которого стрелкой указано расстояние – 40 метров», – написал Плечов, одновременно диктуя вслух правдивое сообщение, которое он запомнил на всю жизнь.

– Гениально. Получишь денежную премию.

– Одну вы мне уже обещали…

– Да, но ты ведь ещё не уговорил окончательно профессора переехать в Минск?

– Нет.

– Вот видишь! Лучше не торопи события, дружок. А слово своё я обязательно сдержу… И всё равно – полностью расслабляться нам нельзя! Ты наперёд ещё что-то придумай, – в том же духе, ладно?

– Неужели всё так серьёзно?

– А ты думал чего я, практически генерал54, бегаю за тобой, точно мальчишка? И вот ещё что: больше в тайну никого посвящать нельзя! Ни снизу, ни, тем более, сверху… Да и нету над нами, Яра, никого больше. Только он сам! А у него – семь пятниц на неделю. Захочет – казнит, захочет – помилует. То ли по одному, то ли двоих сразу, ясно?

– Так точно, товарищ старший майор!

Шапиро направился к выходу.

За ним последовал Плечов.

Вывел Исаака Ильича за пределы двора, чтобы тот не наткнулся на очередного Илью Муромца с метлой, и помчал обратно.

На кухне с раскрытым конвертом в руках стояла Ольга. В её глазах читался неподдельный ужас.

– Что это?

– Разве не видишь – деньги. Самые что ни на есть настоящие советские рубли!

– Где ты их взял?

– Зарплату получил.

– Ну-ка, посмотри мне в глаза! Так… Врёшь?

– Нет конечно. Я всегда говорю только правду. Тем более – тебе, самой дорогой, самой желанной, проще говоря – единственной!

– Но хоть что-то для моего успокоения ты можешь сказать?

– Нет. Ещё не время.

– Но я не смогу так дальше жить? Как растить, как воспитывать дитя, если не уверена в завтрашнем дне, если ложишься спать, не зная, что будет с твоими любимыми людьми утром?

– Ничего с нами не случится. До самой смерти!

32

Перед сном супруга решила вернуться к тревожившей её теме:

– А знаешь, я слышала обрывки вашего разговора…

– Ну и что?

– «Практически генерал…» Кто это был?

– Оленька, любимая, какое это имеет значение? Генерал… Главное, что не уголовник, не вор…

– Это правда!

– Вот видишь. Успокойся – и спи! Я никогда не позволю втянуть себя в какие-то преступные антисоветские деяния. Ты же знаешь мои принципы!

– Знаю. Скажи, а куда девался твой друг? Пчелов?

– Пропал.