Секретный узник. Повесть об Эрнсте Тельмане

Б р и н н е р: Господин министериаль-директор, господа! Я уже имел честь сообщить вам, что следствие по делу Тельмана было закончено еще 28 декабря 1934 года. С обвинительным актом вы знакомы, поэтому я ограничусь комментариями о возможном исходе процесса. Как вам известно, господа, Тельману инкриминируются преступления, предусмотренные параграфами 83, 85, 73 имперского свода законов. Максимальное наказание по этим статьям не превышает пятнадцати лет тюремного заключения. И это наилучший исход. Мы не можем не учитывать, что защита противопоставит требованию прокурора свои контрдоводы. Таким образом, вполне вероятно, что Тельман отделается лишь несколькими годами лишения свободы. Если учесть еще и зачет предварительного заключения, то воспитательная и пропагандистская сила такого приговора будет равна нулю. Я представляю себе момент, когда судья объявляет приговор, из которого явствует, что государственному преступнику Тельману остается провести в тюрьме еще каких-нибудь пять-семь лет, после чего он выйдет на свободу... Я разделяю ваше возмущение, господа, такой приговор был бы равнозначен победе Тельмана. Но я вынужден заявить с этой высокой трибуны, что применить смертную казнь или же пожизненное заключение в данном случае юридически невозможно. Улики, которыми располагает обвинение, заключаются преимущественно в печатных статьях и стенографических дубликатах выступлений обвиняемого. Таковы факты, мы обязаны смотреть им в глаза. Какие будут вопросы, господа?

З и б е р т (от государственной тайной полиции): В какие сроки может быть проведен процесс?

Б р и н н е р: Процесс можно начать через восемь недель после передачи обвинительного заключения в народный суд. Слушание дела вряд ли займет более двух недель.

З и б е р т: Итого, будем считать, три месяца... Как это отразится на международной обстановке, которая к тому времени сложится?

К р о н е: Как вы полагаете, доктор Гизевиус?

Г и з е в и у с (от министерства внутренних дел): Я внимательно выслушал все мнения, господа, и постепенно пришел к заключению, что от процесса следует отказаться. Особенно убедило меня в этом лаконичное и четкое выступление коллеги Бриннера. Прокуратура проделала титаническую работу и ждет естественного ее завершения. Но что это нам обещает? Вы сами слышали, господа: несколько лет заключения. Озабоченность штурмбанфюрера Зиберта совершенно оправданна. Пять лет тюрьмы для Тельмана не окупят весьма реальных осложнений внешнеполитического и внутреннего характера. На суде вряд ли удастся вскрыть во всей их отвратительной полноте факты подрывной деятельности коммунистов. Более того, может поколебаться мнение о коммунистической опасности, если даже коммунистический лидер отделается пятнадцатью годами. С действительной опасностью разве борются столь либеральными методами? Левые зарубежные круги, безусловно, используют суд для антигерманской пропаганды. Процесс вызовет недовольство не только за рубежом, но и внутри страны, где Тельман еще достаточно популярен среди части рабочих.

З и б е р т: Среди ничтожной части!

Г и з е в и у с: Согласен: среди незначительной части. Но мягкий приговор, я уверен, эту незначительную часть увеличит. Люди будут недоумевать: "Неужели это все, что инкриминируется председателю КПГ?"

З и б е р т: Это говорит не о том, что не нужен процесс, а лишь о том, что непедагогичен мягкий приговор.

Г и з е в и у с: Позволю себе не согласиться с господином Зибертом. Смертный приговор был бы здесь совершенно неуместен. Коммунисты только и ждут, чтобы зачислить своего лидера в разряд мучеников. Мученики опасны, господа. Избавьте нас от страстей по Тельману! С точки зрения министерства внутренних дел, существуют иные, более приемлемые возможности обезвредить Тельмана. Если называть вещи своими именами, то я могу сказать, что нам не следует подыгрывать противнику. Даже наши враги за границей понимают, что Новая Германия не может позволить себе освободить лидера коммунистов. Смею уверить вас, господа, от нас этого и не ждут. Не будем же дарить им этот процесс в качестве пасхального гостинца.

К р о н е: Что думает по этому поводу министерство пропаганды?

Б а й д е (от министерства пропаганды): Вопрос о Тельмане - сложный вопрос. Это дело первостатейной государственной важности. Министериаль-директор Кроне прав, говоря, что мы должны лишь облегчить принятие решения на более высоком уровне. Для вас, господа, не секрет, что окончательное решение примет сам фюрер. Что касается меня, то я целиком согласен с господином Бриннером.

Х е л л е р (от государственной тайной полиции): Я разделяю мнение господина Гизевиуса. За границей проявляют слишком большой интерес ко всему, что касается лидера КПГ. Процесс над ним только даст лишний повод еврейско-марксистской пропаганде развернуть очередную ожесточенную кампанию против нас. Если юристы не могут обещать нам благоприятное для дела национал-срциализма решение, то мы просто обязаны изыскать другие методы обезвредить Тельмана.