Секретов не будет

Вот уже пятые сутки «Заря» идет Норвежским и Гренландским морями, замыкая своим курсом кольцо вокруг острова Исландии. Здесь, у берегов этой самой отдаленной европейской страны, никто и никогда не проводил магнитных съемок, и теперь «Заря» зачеркивала большое белое пятно на мировой магнитной карте.

Временами шхуна подходит близко к берегу, и тогда сквозь сизую дымку тумана нам видны величавые горные хребты, покрытые белыми шапками нетающего снега.

Угрюмо и нелюдимо северное побережье Исландии. Мы совсем не встречаем на своем пути судов, а на берегу не видно ни рыбачьего жилища, ни дымка. И кажется, здесь нет ничего, кроме хмурых скал, бушующего моря и грозовых туч, цепляющихся за высокие остроконечные мачты шхуны.

Наступает ночь, и северное сияние раскидывает на небе свой причудливый светящийся шатер. Разноцветные полосы, возникнув на самой кромке горизонта, тянутся вверх и прямо над нашими головами, переплетаясь, образуют яркий купол красок. Необычайно красиво небо. Кажется, что какой-то искуснейший инженер соорудил гигантскую новогоднюю елку и выключил свет, чтобы остались видны в темноте лишь цепочки иллюминации да звезды-снежинки, парящие в вышине у самого края мироздания.

Всю ночь до скупых, холодных предутренних зорь продолжается эта удивительная северная сказка.

Перед Датским проливом, отделяющим Исландию от Гренландии, шхуну догнала большая стая касаток. Точно торпедные катера, неудержимо мчались они вперед, рассекая и вспенивая волны своими могучими телами. Касатки подошли соврем близко к борту, показывая из воды косообразные, острые, как нож, спинные плавники. Касаткам, верно, хотелось поиграть со шхуной. Они с размаху ударялись своими десятитонными тушами о борт, очевидно, проверяя, как прочно держится на воде встреченное ими чудовище.

Вид хищников, которые шутя могут спинными плавниками разрезать громадного кита, настолько поразителен и необычен для нас, москвичей и ленинградцев, что вахтенный техник Юра Думский не удержался и написал в журнале морских измерений рядом со стройной колонкой цифр: «Идем в сопровождении стаи касаток».

Однако не они были самым страшным, что мы увидели в тот день. На палубе шхуны мы могли чувствовать себя в полной безопасности, а прыгать за борт к касаткам никто не собирался. Самым страшным было другое. Вечером в сгущающихся сумерках, когда «Заря» летела на всех парусах, прямо по курсу в полумиле вахтенный заметил «голубую смерть»: огромный айсберг, величиной с доброе высотное здание, медленно и зловеще приближался к шхуне. В первые минуты я и не представлял той суровой опасности, которая нам угрожала. Айсберг был непередаваемо красив: отполированный до блеска волнами, он светился каким-то голубым потусторонним светом и, раскачиваясь на ветру, все ближе подходил к нам. Это был настоящий плавучий остров, о который с шумом разбивался вспененный прибой.

На палубе была вся команда. Я взглянул на лица окружающих, но не прочел, к своему удивлению, ни на одном из них ни восторга, ни любопытства. Суровы и строги были лица моих товарищей.

Дальнейшее случилось в одно мгновение. Гулко стуча по палубе сапогами, побежали матросы к парусам, и тут же пополз вниз, складываясь в гармошку, бри-фок. Я услышал громкий голос старшего помощника капитана Петра Павловича Касперовича:

— Трави, трави!..

Кто-то бешено повернул штурвал — и вот уже айсберг, шедший прямо по носу, промелькнул у борта, обдавая нас своим холодным дыханием.

Это было спасением. На палубе воцарилось гробовое молчание, и только старый боцман Петр Никифорович Буланов, не верящий ни в бога, ни в черта, ни в дьявола, вытер платком пот со лба и тихо произнес:

— Слава богу, пронесло!

Между тем стало совсем темно. Где-то уже в пятнадцати метрах от шхуны небо сливалось с морем, образуя синюю слепую мглу. Положение оставалось серьезным. За первым айсбергом мог идти второй, третий… Капитан приказал выставить на баке дополнительную вахту впередсмотрящих, держать наготове шлюпки.

Никто не спал в эту напряженную ночь. Все были на палубе, и все вглядывались в зловещую темноту, повисшую за бортами шхуны. И многим чудилось, что во мраке ночи они слышат холодное дыхание ледяной горы…

А сегодня «Заря» идет западным берегом Исландии, и вся та страшная ночь кажется далекой и вовсе не существовавшей. Нет ни айсбергов, ни снеговых шапок гор на берегу, ни холодного, свистящего ветра. Светит яркое, ослепительное солнце, и матросы, сбросив ватные куртки, ходят в обычных хлопчатобумажных комбинезонах.

Чем дальше на юг, тем теплее. Восточногренландское течение, охлаждающее северное и восточное побережья острова, сменяется теплыми течениями, доходящими из тропических морей до южной и западной оконечностей Исландии.

Неожиданно эхолот стал показывать необычно малую глубину: триста метров.

— Неужели в океане так мелко?

Боцман Буланов смеется:

— Это косяки рыбы. Они движутся таким плотным слоем, что не пропускают сигналов эхолота. Под нами образовалось еще одно, живое дно.