Секреты чеховского художественного текста

Необходимость просить за сына-балбеса нарушила гармонию, спокойную жизнь папаши с его маленькими радостями. Он проявил настойчивость и деловую хватку, решил проблему "вежливеньким наступлением на горло" учителю С.15

арифметики и его коллегам. Тем самым он вернул свою жизнь к норме, выдержав испытание, "заслужив" свое право на нее. И все возвращается к исходной точке, в обратном порядке: сначала горничная сидела на коленях папаши, а потом мамаша, пришедшая хлопотать за сыночка; в финале "у папаши на коленях опять сидела мамаша (а уж после нее сидела горничная)" [С.1; 33].

Однако эта архетипическая схема не устраняет всех недоумений.

И здесь все-таки два сюжета, на разработку которых автор отводит по две с половиной страницы.

И в обоих действуют тот, кто наступает на горло, и тот, кому наступают на горло.

Вторая ситуация разработана несколько схематично, с использованием стершихся тропов и повторяющихся конструкций, более схематично и обна-женно - даже в прямом смысле слова, поскольку войдя "без доклада", папаша застал супругов в какой-то интимный момент и "нашел, что учительша очень хороша собой и что будь она совершенно одета, она не была бы так прелестна" [С.1; 29].

Как папашина горничная упархивает за портьеру при появлении мамаши, пришедшей с просьбой, так и супруга учителя "с быстротою молнии шмыгнула в соседнюю комнату" при появлении папаши, также пришедшего с просьбой и также вторгшегося в интимную ситуацию.

Папаше эта ситуация понятна и близка:

" - Извините, - начал папаша с улыбочкой, - я, может быть, того... вас в некотором роде обеспокоил... Очень хорошо понимаю..." [С.1; 29].

Если папаша-прохвост знает, как наступить на горло учителю, то мамаша знает, как наступить на горло самому папаше: и в его действиях тоже есть некоторая заданность, предсказуемость, повторяемость: "Он всегда терялся и становился совершенным идиотом, когда мамаша указывала ему на его портьеру. Он сдался" [С.1; 29].

Еще более усиливает параллелизм двух ситуаций, двух сюжетов тот факт, что учитель тоже предлагает папаше условие:

" - Вот что, - сказал он папаше. - Я тогда только исправлю вашему сыну годовую отметку, когда и другие мои товарищи поставят ему по тройке по своим предметам" [С.1; 32].

Начинается новый круг испытаний.

В рассказе он не описан, но папашина метода уже ясна читателю.

По сути в произведении совмещены три таких круга, соединенных друг с другом, хотя третий - оказывается за рамками текста и отзывается лишь благополучным итогом.

Три испытания, вытекающие одно из другого и составляющие "большой круг", с честью выдержаны папашей. В финале он вновь располагается поблизости от портьеры. Утраченная гармония восстанавливается.

Эта архетипическая фольклорная схема, однако, находится в сфере подразумеваний, на поверхности же - два сюжета, со своей интригой, две ситуации, в которых обнаруживается типологическая близость. С.16

Папаша-жук сумел угодить всем: " " [С.1; 33].

Довольна и мамаша, в тот же день вечером опять угнездившаяся на коленях у папаши.

Теперь она вновь позволит супругу предаваться его шалостям с горничной: заслужил. К тому же мамаша "успела уже привыкнуть к маленьким слабостям папаши и смотрела на них с точки зрения умной жены, понимающей своего цивилизованного мужа" [С.1; 27].

В этой "точке зрения умной жены" присутствует не только "понимание". Имеется там и расчет, умение использовать папашину слабость, его "портьеру" как инструмент давления на него - в нужный момент.

Мы могли убедиться, что в данном произведении, как и в рассказе "За двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь", обнаруживается сопоставление, сравнение двух сюжетов, двух ситуаций, не столько противопоставление, сколько соположение. Эта параллель призвана раскрыть некую общность, единую закономерность, лежащую в основе, казалось бы, очень далеких друг от друга сфер жизни или - "граней" жизненной практики папаши.

В финале папаша самодовольно уверяет супругу, что "сын наш" перейдет и что "ученых людей не так уломаешь деньгами, как приятным обхождением и вежливеньким наступлением на горло" [С.1; 33], не понимая, должно быть, что тем же способом до него воспользовалась мамаша для воздействия на "своего цивилизованного мужа". Круг замыкается окончательно. Этот принцип простирается и в будущее, поскольку "сын наш" перейдет...

Довольно подробно разработанный второй сюжет, сохраняя относительную самостоятельность, выполняет в произведении функцию вспомогательную, что подтверждается некоторой беглостью, схематизмом, обнаженностью его раскрытия и использованием стершихся тропов - в противовес ярко индивидуализированным авторским сравнениям в первой части рассказа.

Данный анализ показывает, что даже ранние тексты Чехова, при некоторых издержках, видимо, неизбежных для начинающего писателя, построены достаточно интересно и сложно, и что в раскрытии авторского замысла все большее значение начинает приобретать сопоставительный, сравнительный принцип, реализующийся не только на уровне макроструктур, но и на уровне тропов.