Секреты, которые убивают

События на сцене развивались своим чередом. Наметились обе любовные линии – между Астровым и Еленой Андреевной, а затем и между дядей Ваней и той же Еленой Андреевной, Соня призналась в своей безответной любви к Астрову. И все глубже, все отчетливей проступал главный конфликт – между дядей Ваней и профессором Серебряковым.

Нельзя сказать, что актеры исполняли свои роли с полной самоотдачей. Скорее было заметно, что они будто удивляются тому, что делают, и все словно чего-то ждут. Особенно это было заметно по поведению профессора Серебрякова. Как видно, Геннадий Кондрашов, исполнявший роль профессора, никак не мог понять, ждет ли его здесь какой-то подвох, или все это – просто нелепая причуда знаменитого сыщика Гурова.

Сыщик торопил развитие событий, и они развивались стремительно. Актеры без запинки проскочили стык между первым и вторым действием, и события стали приближаться к развязке. В это время Гуров заметил пополнение в рядах зрителей: из-за кустов, окружавших поляну, появилась высокая фигура Стаса Крячко. Он вел молодого человека, руки которого были скованы наручниками – киллера Башкирова. А с другой стороны к сцене приблизилась девушка в длинном белом платье, с мертвой птицей в руках. Это была Инна Мещерякова. Гуров, неотрывно следивший за переменами на лице Геннадия Кондрашова, понял, что тот тоже заметил обе эти фигуры, их появление ему не понравилось. Это еще мягко сказано – «не понравилось». Бизнесмен Кондрашов, задумавший убийство своего делового партнера и друга Павла Теплова, был потрясен появлением этих людей. Он не знал, что ему делать. В какой-то момент он застыл на сцене, забыв произнести следующую фразу – его герой Серебряков как раз в этот момент предлагал продать имение и лишить дядю Ваню источника существования. Возможно, в этот момент Кондрашов решал важный вопрос: а стоит ли дальше продолжать играть, не лучше ли развернуться и сойти со сцены?

Гуров был готов и к такому варианту развития событий. Задумывая свой следственный эксперимент, он предусмотрел такую возможность. И знал, что будет делать, если профессор Серебряков вдруг превратится в бизнесмена Кондрашова. В таком случае он скажет: «Куда же вы, Геннадий Игоревич? Неужели вас так напугало появление Башкирова?» И устроит бизнесмену допрос прямо здесь, в зрительном зале, заставляя его признаться том, что он знаком с киллером. В глубине души Гуров при этом рассчитывал, что и киллер Башкиров не выдержит и в этой необычной обстановке скажет свое слово: заявит заказчику, что тот напрасно так отпирается, что на самом деле это он дал задание убить Теплова.

Да, Гуров был готов к такому варианту, и это был плохой исход для Геннадия Кондрашова. Тот успел просчитать выгоды и убытки этого варианта – и отказался от него. Замолчал на полминуты, из-за чего на сцене возникла неловкая пауза, а потом снова продолжил речь о продаже имения.

Теперь оставалось ждать развязки. Вот дядя Ваня, услышав предложение профессора, пришел в ярость, вот он издал знаменитый возглас «Ты мой враг!» и выбежал за кулисы. По мысли драматурга, он побежал за пистолетом. По ходу пьесы профессор Серебряков должен был бежать за ним. Однако герой Геннадия Кондрашова не спешил скрыться за кулисами. Он медлил, топтался на сцене, произнес несколько фраз, которых не было в тексте пьесы… «Да он, кажется, боится, что Молчунов его сейчас застрелит! – догадался сыщик. – Боится, что в этом и состоит мой замысел…»

Профессор так и не ушел за кулисы, и первый выстрел, таким образом, не прозвучал. Теперь многое зависело от Молчунова. Он должен был понять, что происходит, и быстрее вернуться на сцену.

И Молчунов, молодец, догадался, почему изменился ход пьесы. Он снова появился на сцене, с верным «глоком» в руке.

– Да, ты мой злейший враг! – заявил он. – Ты угробил мою жизнь в пьесе, и ты хотел угробить ее в реальности! Тебе мало было убить Пашу Теплова, который считал тебя своим другом, ты решил и меня заодно погубить, объявить меня убийцей! Меня и вот эту девушку, которую ты познакомил с Павлом, чтобы погубить обоих!

При этом Молчунов указал на Инну, стоявшую возле лесенки, ведущей на сцену. А девушка повела себя так, словно ждала этих слов, словно они с Молчуновым долго репетировали эту сцену.

– Да, он решил погубить меня, как эту птицу! – воскликнула она.

Поднялась на сцену, подошла к Кондрашову и положила мертвую чайку к его ногам.

– Вы хотели сломать мою жизнь, как охотник сломал жизнь этой чайки, – произнесла она. – О, вы все заранее рассчитали! Специально познакомили меня с Павлом, чтобы потом, в решающий момент, я стала для него приманкой.

В этом месте Кондрашов не выдержал.

– Что за чушь вы несете! – воскликнул он. – Причем тут чайка? Какую жизнь я сломал? Да я вас знать не знаю, вообще в первый раз вижу! – И, обернувшись к Гурову, который стоял рядом с ним на сцене, он призвал сыщика на помощь: – Почему вы позволяете посторонним вмешиваться в ход пьесы? И почему у вас актеры несут отсебятину?