Секреты, которые убивают

И с этими словами Молчунов шагнул вперед и громко произнес:

– О, какая встреча! Не ожидал вас здесь увидеть!

При этих словах влюбленные отпрянули друг от друга. Девушка выскользнула из объятий мецената и бросилась бежать к поселку. Видимо, за кустами стояла ее машина, потому что Гуров услышал звук мотора. Вскоре оттуда вырулила маленькая белая «Пиканта», которая покатила по улице и быстро скрылась из виду. А Павел Теплов с ненавистью взглянул на человека, который сорвал его свидание, после чего повернулся и, широко шагая, пошел прочь.

– Кажется, я им помешал! – обернувшись к Гурову, заметил Молчунов. А затем, ничего больше не говоря, направился к своему дому. Гурову ничего не оставалось, как тоже направиться к себе.

Придя домой, Гуров прежде всего вручил Марии свой улов. Ему было приятно видеть, как жена этому обрадовалась.

– Теперь я знаю, что будет у нас на ужин! – заявила она. – Я пожарю всю эту рыбу, и мы устроим праздничный ужин! Хотя…

Тут ее лицо погрустнело.

– Хотя Павел Петрович, кажется, собирается пригласить всех участников спектакля к себе, – вспомнила она.

Потом тряхнула головой и закончила:

– Ладно, мы что-нибудь придумаем. В крайнем случае устроим завтра праздничный завтрак! А сейчас прошу скорее мыть руки, и за стол. Надо в темпе пообедать, и мне уже пора будет собираться на спектакль.

– К чему же такая спешка? – удивился Гуров. – Куда собираться? Ведь времени всего два часа, а спектакль назначен в шесть!

– Вот именно, времени УЖЕ два часа! – драматическим тоном воскликнула Мария. – А мне, когда придем в театр, еще надо будет переодеться и войти в образ! Времени в обрез!

Гуров больше не стал возражать жене, только головой покачал. Они поели, после чего Мария быстро собралась и ушла. Договорились, что Гуров с Надей Зверевой придут позже, ближе к шести.

Глава 3

Когда в половине шестого сыщик под руку с Надей шел по направлению к «театру», он обратил внимание, что туда же идут и другие люди. Когда Гуров и Надя пришли к сцене, то убедились, что «сарафанное радио» поселка работает вполне успешно: возле сцены собралось чуть ли не все население поселка Журавль, человек семьдесят. Конечно, вся аудитория не могла уместиться на скамьях, но Теплов это предвидел и принял меры: по бокам были расставлены складные стулья, имелось также несколько отпиленных чурбаков, на которых можно было сидеть. Гурову с Надей тоже пришлось бы сидеть на чурбаках, если бы Мария заранее о них не позаботилась и не заняла два места в первом ряду. Усадив мужа и подругу, она тут же снова убежала за сцену. Единственное, она успела спросить Гурова:

– Ну, как тебе наш занавес? Его только сегодня привезли и повесили…

В ответ сыщик, не кривя душой, заявил, что занавес великолепен, не во всех московских театрах такой увидишь. Действительно, сцену теперь загораживало от глаз зрителей темно-синее полотно, расшитое звездами, птицами и цветами. Занавес сам по себе был прекрасным зрелищем, на него хотелось смотреть и смотреть.

Но вот солнце коснулось вершин окружающих сцену деревьев, вся поляна оказалась в тени, и тогда за сценой мелодично ударил колокол: один раз, потом два и, наконец, три. Занавес медленно раздвинулся, и перед зрителями предстала дворянская усадьба, в которой и происходило действие спектакля. Организатор всего представления, Павел Петрович Теплов, игравший доктора Астрова, пил чай, а какая-то женщина в годах, которой Гуров вчера на репетиции не видел, его угощала. «Ага, это, наверное, старая няня Марина, – сообразил сыщик. – Вчера ее не было, но сегодня Теплов ее нашел».

Действие развивалось, появились Молчунов, игравший дядю Ваню, затем Кондрашов, жена Теплова, его дочь… Прозвучали обвинения в адрес профессора, затем знаменитый монолог Астрова о лесах. Теплов произнес эту речь с большим чувством, и по лицам зрителей было заметно, что он привлек их внимание. Никто и не заметил, как первое действие подошло к концу.

Когда занавес закрылся, Гуров решил отправиться за кулисы – увидеть Марию, сказать ей пару слов одобрения. Он чувствовал, что жене сейчас это необходимо, а он старался радовать ее при любом удобном случае. За кулисами, как это обычно бывает, царила суматоха. Василий Зорин, игравший Телегина, проверял, хорошо ли пожилая женщина, игравшая няню, помнит роль (выяснилось, что в последний момент изобразить няню согласилась теща самого Зорина). Геннадию Кондрашову спешно подыскивали другие очки: он заявил, что в тех, что ему дали, он ничего не видит, а в реальной жизни он очков не носит. Найти нужные было трудно.

Гуров подошел к жене и сказал ей, что он любовался ее прекрасной игрой. Мария от этих слов просто расцвела.

– Правда? – воскликнула она. – Я так рада! Конечно, у  меня в этом действии всего пять реплик, но они такие ответственные… А какое у тебя впечатление от остальных?

– И остальные играют отлично, – заверил ее Гуров. – Особенно ваш художественный руководитель. Когда он произносил монолог о лесах, его так слушали…

– Я очень рада! – повторила Мария. – Значит, он играл отлично? А ведь ему все время мешали…