Секреты людей, которые лечатся водой. Исцеляющая вода вместо таблеток и лекарств

– Признаться, ничего подобного я прежде не видел, – ответил я Петровичу. – Неужели это и есть то самое Мертвое озеро, которое и было целью нашего путешествия? Твердо знаю одно: пробовать воду из этого озера нам не следует. Вообще-то, Петрович, нам не стоит забывать, что в древних мифологических традициях озеро – в связи с тем, что в нем ночует солнце, – выражает таинственность и загадочность. Особенно это явно эксплицировано у египтян. Кроме того, именно озеро соотносится с идеей уровней. Имеются в виду отношения между глубоким и поверхностным, внешним и внутренним. Выражает озеро и такое качество, как прозрачность. И в то же время у древних кельтов страна мертвых находилась на берегу озера. И тогда смерть понималась как подобное солнцу схождение человека на дно озера, то есть в глубины земли. В этой связи не стоит забывать средневековую семантику связи вод озера и бездны, по этой семантике жидкие частицы, из которых состоит озеро, обеспечивают переход от жизни к смерти, от твердости к газообразности, от оформленного к неоформленному. Зеркальная же гладь поверхности озера семантически связана с зеркалом, то есть воплощает самосозерцание, размышление и откровение.

Три «грации» или…

И тут я увидел на противоположном от нас берегу что-то не согласующееся своей искусственностью с гималайским ландшафтом.

– Петрович, вы видите?

– Вижу, Рушель, но что это?

С противоположного берега ртутного водоема на нас смотрели три аккуратных серых камня в человеческий рост каждый. Присмотревшись, я увидел, что каждый из камней напоминает человеческую фигуру. Три грации? Скорее, три мушкетера – широкие плечи, а на ногах сапоги или валенки.

– Рушель, – предложил Петрович, – давайте обогнем озеро по правому берегу и посмотрим, что это за изваяния.

Так мы и сделали, благо воздух возле озера позволял нормально дышать. Через четверть часа мы с Петровичем стояли возле трех камней, трех статуй, трех товарищей… Стояли, раскрыв от удивления рты, как воспитанники младшей группы детского сада, которых вывели в парк и показали горку в виде головы витязя из «Руслана и Людмилы». Мне казалось, что скульптуры вот-вот оживут на наших глазах – настолько жизненными были явившиеся нам на берегу Мертвого озера изваяния. По одежде, по лицам было понятно, что все трое – мужчины; мужчины примерно одного возраста – чуть за тридцать.

… почему-то окаменевшие аненербевцы?

Но самое интересное ожидало нас, когда мы с Петровичем всмотрелись в эти одежды внимательно. Статуи были одеты… в каменную форму СС: фуражки украшал тот самый орел с монастырской фляжки, а лацканы кителей – знаменитая руническая аббревиатура, державшая в страхе всю Европу в 1940-х годах.

– Как вы думаете, Рушель, почему они окаменели?

Петрович задал вопрос, ответа на который у меня не было. Было ясно одно: мы пришли к тому месту, где завершилась экспедиция Аненербе под кодовым названием «Афанасий Никитин». Миссия оказалась невыполнимой для наших предшественников по этой бродилке-стрелялке.

Но ведь Настя передавала нам информацию о большом архиве… Неужели до своего окаменения аненербевцы успели послать так много шифрограмм? Надо было срочно выходить на связь с Настей. Но Мессинг говорил, что кристаллический гидропередатчик лучше всего работает в вечерние часы, в сумерки, тогда как сейчас была еще только вторая половина дня.

Каменные болваны размножились!

Я достал фотоаппарат из бокового кармана рюкзака. Я понял, что надо сфотографировать скульптурную группу, чтобы потом попытаться каким-то образом передать снимок через телефон Петровича в Вевельсбург, дабы там Настя смогла подтвердить или опровергнуть принадлежность этих людей к экспедиции Аненербе. Ведь должны же быть в Вевельсбургском архиве личные дела с фотографиями. Я стал настраивать фотоаппарат на оптимальную мощность, а Петрович достал чудо-телефон, чтобы сделать снимок прямо на него – может быть, так легче будет потом передать кадр в Вевельсбург.

Я навел объектив фотоаппарата на каменных болванов и тут сквозь видоискатель увидел, что этих болванов уже не трое, а больше. Причем некоторые из них… надвигаются прямо на меня.

Индусы атакуют

Убрав фотоаппарат от глаз, я понял, что движутся на нас не каменные немцы, а вполне живые индусы, одетые в традиционные боевые наряды. Кажется, их было около дюжины и намерения их были далеки от мирных: все были вооружены копьями и ножами. Самый высокий из бойцов держал в руке короткий меч, какие носили скандинавские викинги, грабившие Рим или Париж в очень раннем Средневековье. Петрович встал в стойку, явно усвоенную им от нашего брахмана – кажется, это была поза цапли.