Секреты людей, которые лечатся водой. Исцеляющая вода вместо таблеток и лекарств

– Конечно, Рушель. И мы не раз сталкивались с этим. Но есть еще одна уникальная грань характерологических особенностей воды из Живого источника, со всей очевидностью отличающая эту воду от близких и даже почти тождественных гидрообразцов. Я в данном случае говорю о принципиальной заблокированности этой разновидности живой воды к любого рода отрицательной информации. Скажем, вода из озера Прошлого, захлестнув трех немцев из «Афанасия Никитина», превратила их в каменные изваяния – такова была установка, данная атлантами этой воде. К воде же из Живого источника такого рода установка не приложима в принципе. Если бы кто-то захотел, чтобы эта вода превратила кого-нибудь в камень, то этот кто-то потерпел бы неудачу, потому что вода не пускает в себя негатив. Только позитив. Потому атланты и посчитали возможным и нужным завладеть Живым источником, хотя на тот момент у них в распоряжении было уже озеро Прошлого.

– Но почему, – спросил я, – когда мы находились у Живого источника, нам никто не стремился помешать, как, скажем, на берегу Мертвого озера или озера Прошлого?

– Ответ, Рушель, прост: атланты на нашей стороне. Обитатели глубин озера Прошлого знают, что мы пришли с миром, прибыли с добрыми намерениями. Потому и позволили нам взять воду и не наказали, как тех немцев, которым для выполнения их страшных задач хватило бы и мертвой воды.

Произойдет ли оживление-реанимация Петровича?

Действительно, мы стали обладателями самобытной воды, которая могла передавать информацию и обладала целительными свойствами. Это было безусловное достижение. Теперь предстояло проверить исцеляющие показатели воды на практике – на бедном нашем друге Петровиче. Чем ближе подходили мы с Белоусовым туда, где Мессинг охранял его бездыханное тело, тем большее волнение овладевало мною: получится ли реанимировать?

И вот мы на месте. Радость встречи с Мишелем можно, пожалуй, сравнить с той радостью, какую испытал я, когда недавно встретил Белоусова на берегу Мертвого озера.

А что Петрович? Ничуть не изменился за то время, что меня не было, только рана перестала кровоточить. Он был все-таки больше похож на спящего человека, чем на мертвого. Пульса не было, но не было и характерного трупного окоченения, а руки его на ощупь были лишь слегка прохладными. Его состояние было похоже на какой-то странный анабиоз…

Оживление-реанимация возможно только в определенное время!

– Дорогие коллеги, – начал Мессинг торжественным тоном, – сейчас нам предстоит величайший эксперимент по оживлению-реанимации нашего дорогого Петровича. Только нам придется подождать. Прошлым вечером я получил такое послание.

С этими словами Мессинг жестом заправского фокусника положил перед нами листок бумаги, на котором мы прочли: