Секреты (ЛП)

В его защиту могу сказать, что я не могла задавать ему вопросы, а он — мне. Наши уши были закрыты большими наушниками, подключенными к микрофонам, которые передавали наш разговор всем в вертолете.

Перед взлетом между пилотом, Стерлингом и Патриком продолжалась дискуссия о долготе, широте и направлении ветра. Я не понимала, о чем они говорят, и по мере того, как разговор становился более конкретным, я была уверена, что не хочу этого. Я инстинктивно повернулась к Яне и снова спросила, уверена ли она, что здесь безопаснее, чем на дорогах.

Если она ответит «Да», я хочу знать, где мы, черт возьми, находимся.

Единственное освещение внутри вертолета исходило от панели управления, придавая всем зловещий зеленый оттенок. Когда пилот начал поднимать гигантскую машину с земли, мое кровообращение резко усилилось. Во второй раз за день мой желудок сжался, угрожая взбунтоваться. Я быстро закрыла глаза и, борясь с ремнем безопасности, опустила голову на колени, уверенная, что в этом вертолете нет роскошной ванной комнаты.

Один глубокий вдох. Один глубокий вдох.

Я сосредоточилась на том, чтобы повторить этот процесс, пока большая рука не приблизилась к моей ноге, ища руку, лежащую на коленях.

Найдя, Стерлинг нежно сжал мою ладонь.

— Мне и в голову не пришло спросить. — Его голос прозвучал в наушниках. — Ты раньше летала на вертолете?

Я повернулась к нему лицом. Даже в зеленом оттенке я видела, что выражение его лица было иным, чем когда он имел дело с другими. Было что-то похожее на беспокойство или, осмелюсь сказать, сострадание. Проглотив кислоту, пузырящуюся в желудке, я покачала головой.

— Вообще-то я предпочитаю его самолетам, — сказал он небрежным тоном, как будто мы не покидали Землю в консервной банке с пропеллерами. — Как только привыкнешь, турбулентности станет меньше. А при дневном свете вид просто несравнимый.

Я снова уставилась в пол, моя грудь все еще прижималась к бедрам, и я возобновила ритм дыхания.

Отпустив мою руку, он нежно погладил меня по волосам, а вертолет поднимался все выше и выше. С каждой минутой я успокаивалась. Он прав. Может, именно меньший размер создавал иллюзию парения или белый шум вращающихся лопастей. Я не была уверена, но, в конце концов, села.

Небо было усыпано звездами, такими же красивыми, как в горах Колорадо. Луна была едва заметной полоской света, ее почти полное отсутствие было одной из причин густой темноты.

— Ты чувствуешь себя лучше? — спросил он.

— Думаю, я справлюсь и не заболею.

Его глубокий смешок донесся через беспроводные наушники, когда он снова потянулся к моей руке.

На этот раз я потянулась в ответ, позволяя нашим пальцам переплестись. Связь была обнадеживающей, давая мне тепло во всем и успокаивая мой ранее быстрый пульс, пока мы плыли в ночном воздухе.

— Сколько еще? — спросила я, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Около двадцати минут, — ответил Стерлинг.

Я слышала голос пилота еще до того, как мы взлетели, и знала голос Патрика, но все это не имело значения. За то короткое время, что я его знала, я начала привыкать к глубокому тенору Стерлинга. Я узнала бы его где угодно.

— Как он может сказать, куда мы направляемся? — спросила я.

Стерлинг снова усмехнулся, когда Патрик повернулся ко мне и улыбнулся.

— Мэтт, — сказал Стерлинг, самонадеянно обращаясь к пилоту, — Почему бы тебе не отвлечь мою невесту подробностями ПВП (Правила Визуального Полета)? Я уверен, что она найдет это захватывающим.

Когда пилот начал говорить о визуальных правилах полета, условиях освещения и инфракрасных датчиках, все, что я услышала, это мой статус при Стерлинге.

Невеста.

Прежде чем я успела подчиниться непреодолимому порыву неуверенности и снова опустить голову, он сжал мою руку. Когда я посмотрела в его сторону, он слегка покачал головой.

Мои глаза расширились, ища понимания в этом безмолвном разговоре, который мы сейчас вели.

Его губы шевелились, но он ничего не говорил. В наушниках не было слышно ни звука, кроме голоса пилота. Что бы там ни говорил Стерлинг, это сообщение было только для меня.

— Следуй за мной.

Я произнесла эти слова одними губами, заменив «мной» на «тобой», и он кивнул. Дело было не только в кивке, но и в том, что даже в зеленом оттенке обычная темнота потускнела в его взгляде, когда его губы слегка приподнялись. Я начинала понимать, что такое изменение выражения лица было редкостью, взглядом человека, которого другие редко видели. Я не была уверена, почему он поделился этим со мной, но эта вера дала мне силы сделать то, о чем он просил… и следовать за ним.

— …. облака опаснее темноты. Полетов в плотных облаках следует избегать любой ценой. Тьма — это просто отсутствие…

Пилот продолжал говорить, завладевая всеобщим вниманием и сохраняя в тайне то, что происходило между мной и Стерлингом.

Я снова подняла глаза, когда Стерлинг снова сжал мою руку.

— Нам надо поговорить.

Мне не нужно было повторять то, что произнесли его губы. Он прав. Нам нужно поговорить — о многих вещах.

Я кивнула.

Глава 20

Арания