Секреты мироздания

Как отмечает ряд исследователей, не все случаи околосмертного опыта связаны с клинической смертью. Порой люди переживают аналогичное состояние, оказавшись в ситуациях, угрожающих их жизни. Первые наиболее обстоятельные исследования в этой области выполнил известный исследователь Альп Альберт Хейм, цюрихский профессор геологии. Пережив несколько случаев падения в горах, которые едва не закончились трагически, Хейм заинтересовался субъективными переживаниями людей, оказавшихся в критических ситуациях. В течение нескольких десятилетий он собирал отчеты людей, прошедших через смертельно опасные ситуации. Это были строительные рабочие, падавшие с высоты, солдаты, раненные в бою, люди, попавшие в железнодорожные катастрофы, и альпинисты, сорвавшиеся во время восхождений в горах, но оставшиеся в живых. Изучение многочисленных случаев привело Хейма к выводу, что субъективные переживания состояния неминуемой смерти приблизительно в 95 % случаев сходны между собой. Различия были лишь в незначительных деталях.

Почти все люди, столкнувшиеся лицом к лицу с неизбежностью гибели, не испытывали отчаяния, горя, растерянности, дезориентации, замешательства, обычно поражающих людей во время ситуаций, прямо не угрожающих их жизни. Напротив, в эти минуты активность и скорость мышления увеличивались в сотни раз.

Восприятие событий и осознание их трагического исхода были очень ясными. Течение времени, при этом, в сознании как бы замедлялось, люди действовали четко, реалистично оценивая ситуацию. Все это обычно сопровождалось мысленным проигрыванием основных событий жизни потерпевших, божественными звуками музыки необыкновенной красоты. Вот отчет самого Хейма о несчастном случае, произошедшем с ним в Швейцарских Альпах во время занятий альпинизмом (публикация в ежегоднике Швейцарского альпийского клуба под названием «Замечания по поводу падений, опасных для жизни», 27 (1892):327):

«Поскользнувшись и начав падать, я сразу же понял, что грохнусь о скалу, и живо представил силу предстоящего удара. Пытаясь затормозить движение, я стал цепляться скрюченными пальцами за снег. Руки покрылись кровью, но чувства боли не было.

Я ясно слышал удары головы и спины по всем выступам скалы и глухой удар снизу. Но боль я почувствовал лишь несколько часов спустя. То, что я ощутил за пять-десять секунд, невозможно описать и за десятикратный промежуток времени. Все мои мысли были абсолютно логичными и четкими. Они ни в коем случае не походили на сновидения.

Прежде всего я оценил перспективу и сказал себе: «Та часть скалы, на которую меня вскоре швырнет, уходит отвесной стеной вниз, поскольку мне не видно было подножия. Было очень важно, лежит ли у подножия снег. Если да, то снег, стаявший со стены, окружает основание скалы валом. Если я упаду на этот снежный вал, то, возможно, останусь живым, в противном случае — ударюсь о камни, и при падении с такой скоростью смерть неминуема. Если в момент удара я не погибну и не потеряю сознание, то должен сразу же достать маленькую фляжку с уксусным спиртом и капнуть несколько капель на язык. Мне не следует избавляться от альпенштока: он, может быть, мне еще пригодится». Поэтому я крепко держал его в руке. Я подумал, что хорошо бы снять и отбросить очки, чтобы уберечь глаза от осколков, но меня так быстро вращало, что у меня не было силы поднять для этого руки. Затем последовал ряд мыслей и соображений относительно тех, кто остался позади. Я сказал себе, что как только приземлюсь, независимо от тяжести полученных ран, надо тут же позвать спутников, чтобы успокоить и сказать им, что со мной все в порядке. Тогда брат и трое друзей смогут прийти в себя и осуществить довольно трудный спуск ко мне. Следующей мыслью было, что я не смогу дать первую университетскую лекцию, которая была уже объявлена и должна состояться через пять дней. Я представил, как весть о моей гибели достигнет любимых мною людей, и мысленно их утешал. Затем я увидел всю свою прошлую жизнь в виде многочисленных картин, как бы разыгрывающихся на сцене на некотором расстоянии.

Я был главным героем представления. Все было прекрасно, свободно от горя и как бы преображено райским светом. Противоречия переродились в любовь. Приподнятые и гармоничные мысли соединяли отдельные образы и царили над ними. Божественное спокойствие окутало душу. Прекрасные небеса, разукрашенные розовыми и фиалковыми облачками, на вечные времена раскрывались передо мной. Я погрузился в них и увидел, что теперь нахожусь в свободном падении и подо мной — снежное поле. Мысли, объективные наблюдения и субъективные чувства развертывались одновременно.

Затем я ощутил тупой удар, и падение закончилось».