Секреты модельной общаги

Я представила себе Светлану такой, какая она есть, — не будущая знаменитая модель, любившая строить из себя гламурную особу и обожавшая внимание мужчин, а просто девушка Светлана. Я не думала, что мужчины ее используют, — она, видимо, наслаждалась сексом не меньше мужчин, если не больше. Но вот ее одержимость Робером — что это? Неужели он воплощал для нее то, чего она лишилась, когда ее отец проиграл битву с бутылкой (его печень просто не выдержала), оставив ее с матерью самим заботиться о себе в какой- то убогой квартирке без горячей воды постсоветского периода? Робер был ее старше, это правда. Возможно, он казался ей папочкой, которого у нее по сути никогда и не было, прямой противоположностью ее собственного отца: вместо того чтобы лакать всякую бурду, Робер потягивал превосходное бордо; вместо того чтобы работать на какой-то там грязной фабрике, Робер заправлял роскошнейшим из всех роскошных клубов Города огней. Вместо того чтобы оставить ее с матерью почти без средств к существованию, Робер имел весомый банковский счет, пухнущий от евро, и мог о ней позаботиться.

Мне действительно было ее жаль. Вроде бы. Но в основном я просто устала от напряжения. Пришла пора покончить с этим. Лучше сорвать пластырь одним быстрым движением, чем сдирать потихоньку.

— Послушай, Светлана, — сказала я, собираясь с духом при мысли о девушках, вырезанных с фотографии Робера.

«Она все прекрасно воспримет».

— Йес? — отозвалась она, неудовлетворенная моими прежними объяснениями, но, конечно, никак не ожидая бомбы, которую я собиралась на нее сбросить.

— Хизер должна тебе кое-что сказать. — Я невольно перешла на ее стиль речи, но потом глубоко вздохнула и, тщательно подбирая слова, начала: — Я должна тебе сказать, вернее, мне нужно сказать, что…

Мою речь прервал глухой звонок в нашу дверь.

Признание так и осталось невысказанным, звонок заставил меня похолодеть.

К нам опять посетитель. Я бросилась к двери на тот случай, если прибыла очередная опасная улика в виде поющей телеграммы с детальным описанием каждой минуты вчерашнего вечера, до того как я успела признаться Светлане сама. Я глянула в глазок и увидела, что беспокоиться не о чем: за дверью стояла темноволосая девушка в окружении багажа. Она была одна.

Я открыла дверь. Высокая девушка славянской внешности, чуть сутулая. Определенно манекенщица и фотомодель. Вид у нее был несчастный: глаза провалились, верхняя губа подрагивала, как у ребенка, который старается доказать, что он большой и не будет плакать, ободрав коленку.

— Привет… меня зовут Хизер, — произнесла я, представляясь.

Девушка не ответила мне тем же, только вдруг начала тихонько поскуливать, а потом залилась слезами в три ручья.

— Уа-а-а-а!

И это она еще не видела нашей спальни.

Девушка все плакала и плакала. Оказалось, бедняжка долго крепилась перед тем, как разрыдаться. Она стоически держалась, пока собирала вещи в шикарных апартаментах, где жила со своим, теперь уже бывшим, бойфрендом. Даже ни разу не всхлипнула за время пути до общаги в его навороченном внедорожнике. А потом парень просто высадил ее перед зданием на обочину со всем барахлом.

— Я позвоню, — бросил он на ходу и поспешно влился в поток машин.

Она не проронила ни слезинки, совершая мучительный подъем на лифте вместе с деловым типом, жившим на несколько этажей выше нас. Но как только я открыла дверь и представилась, она решила, что пора, и открыла шлюзы, оросив свое лицо огромными круглыми слезами. Ее буквально трясло от рыданий. Я отвела ее к дивану, где она не утихала добрых пятнадцать минут. Я пыталась успокоить девушку, гладила ее по голове, подсовывая «клинекс».

Разговор со Светланой пришлось отложить. (Должна признать, я даже обрадовалась. К тому же это странное появление отвлекло внимание Светланы от букета.)

Светлана позаимствовала у Кайли бутылку «Столичной» и налила небольшую порцию в надежде успокоить незнакомку. Наконец таинственная девушка немного пришла в себя и, присев повыше, сделала глоточек.

— Сп-п-пасибо, — произнесла она первое членораздельное слово за все то время, что провела в нашей компании. У нее был славянский акцент, но не такой, как у Светланы. Она убрала с лица мокрые от слез пряди волос, еще раз глотнула водки, а затем прикончила весь стаканчик. — П-п- простите, не знаю, что на меня нашло, я просто… у-а-а-а!!!

Она снова плюхнулась навзничь и заревела.

Светлана закатила глаза и отошла в сторону: в этом году она выполнила свой долг доброй самаритянки. Похоже, русская начала сравнивать себя с этой странной птицей, залетевшей в нашу обитель, — новенькая выглядела прямой конкуренткой моей соседке. Высокая и стройная, как березка, с точеными чертами лица, словно сошедшая с музейных полотен, несмотря на припухшие веки и щеки.