Секреты пирамид

Серьезный ущерб расшифровке нанес американский египтолог Джеймс Генри Брестед, который в 1912 году предпринял свою попытку перевода текста. Брестед увидел в «Текстах пирамид» то, чего там вообще не было — отголосок солнечного культа, соперничающий со звездным, который якобы находился в то время в упадке и упоминался только по ностальгическим соображениям. Он писал:

«Ссылки на звезды, без сомнения, связаны с более ранними временами, когда наблюдения за звездами производились безотносительно к наблюдениям за солнцем… очевидно, что солнечный культ поглотил культ звездный… культ солнца настолько преобладал, что можно сказать, что „Тексты пирамид“ практически полностью относятся именно к нему»[138].

Брестед считал, что звездный культ не заслуживает внимания; все свое исследование он посвятил именно солнечному культу. К сожалению, его мнение сыграло большую роль, поскольку Брестед не был заурядным египтологом. К концу своей блестящей карьеры он имел список титулов, занимавший две страницы, и считался «истинным основателем египтологии в Новом Свете»[139].

Брестед (1865—1935) происходил «из породы спокойных американцев среднего Запада» и когда-то мечтал стать священником; интерес к истории древних народов привел его к исследованиям в «библейских землях», хотя он «всегда помнил о своей жизненной миссии»[140]. Начал он свою самостоятельную жизнь клерком в местной аптеке, и в 1882 году получил диплом фармацевта. Позднее Брестед отправился в Чикаго изучать иврит, а затем поступил в Йельский университет. Именно там он заинтересовался египтологией, которая стала его единственной любовью на всю жизнь. В 1892 году он переехал в Берлин для того, чтобы учиться у немецкого философа доктора Адольфа Эрмана. Скоро имя молодого ученого стало широко известно; он подружился с Дж. Д. Рокфеллером-младшим, который в 1924 году выдал ему кредит; на часть этого гранта Брестед основал Институт восточных культур в Чикаго, и это было первое учреждение в Америке, занимающееся египтологией. Дальнейшие субсидии Рокфеллера позволили Брестеду превратить Институт восточных культур в ведущий египтологический центр Нового Света, который пользовался большим авторитетом как у ученых, так и у студентов[141]. Понятно, что человеку с таким авторитетом и положением противоречить осмеливались немногие.

Несомненно то, что Брестед внес весомый вклад в развитие египтологии, но все же надо сказать, что его «библейский» подход к историческим событиям и личное пристрастие к «солнечной» теории почти закрыли для обсуждения и правильного понимания содержание «Текстов пирамид». Конечно, исследователи ясно видели несоответствия и пытались рассмотреть «Тексты» в их привязке к наблюдениям за звездным небом, но и их давил авторитет автора «солнечной теории», поэтому взгляды на «Тексты» не пересматривались на протяжении долгого времени.

Брестед очень тщательно изучил религию древних египтян, которой был буквально очарован. В своей популярной книге «Развитие религии и религиозных представлений в Древнем Египте» он взял на себя труд показать, как, с его точки зрения, происходило развитие этих религиозных представлений. Он высказал свое мнение, что текст» выдержал последующие исправления, которые носили случайный характер»[142]. «Что представляют собой „Тексты пирамид“?» — задает он вопрос и предоставляет читателям свой ответ:

«…можно сказать, что „Тексты“ представь ляют собой, главным образом, шесть видов надписей:

1. Описание погребального ритуала и ритуала приношений, сопровождающих погребение в гробнице.

2. Магические амулеты.

3. Очень древний ритуал богослужения.

4. Древние религиозные гимны.

5. Отрывки древних мифов.

6. Молитвы за умершего фараона[143].

Таким образом, «Текстам пирамид» отводилась роль чего-то вроде языческих надписей суеверных колдунов-священников с совершенно невероятными идеями о жизни своего фараона за порогом смерти. Более стройная система религиозных представлений, как полагал Брестед, появилась много позже, во времена фараона-"еретика" Аменхотепа IV (Эхнатона).