Секреты польской политики: Сборник документов

10-го сентября дипломатические представители были приглашены к чаю к рейхсканцлеру. Я имел возможность беседовать с канцлером только в процессе общей беседы в присутствии нескольких других послов. Канцлер производил впечатление физически совершенно здорового человека, в то время как его нервное возбуждение представляло к этому резкий контраст. Перед тем, как попрощаться с дипломатами, канцлер произнес краткую речь, выражая удовлетворение по поводу присутствия таких многочисленных иностранных представителей. Подобно тому, как в прошлом году он подчеркнул, что независимо от того, какова бы ни была точка зрения данного иностранного представителя на национал-социализм, участие в конгрессе дает ему лучшую возможность ознакомиться с германской действительностью. От имени всех присутствовавших дипломатов канцлеру ответил французский посол, который воспользовался случаем, чтобы в остроумной форме отпарировать на речь Геббельса, произнесенную накануне, в которой министр пропаганды весьма невежливо отозвался о либералистических государствах, не считающихся в достаточной степени с опасностью коммунизма. Кроме того, дипломатический корпус был на приеме у министра Гесса во дворце. Начальник охранных отрядов Гиммлер, как и ежегодно, устроил большой прием в лагере охранных отрядов, во время которого произнес приветственную речь к дипломатическим представителям.

По просьбе турецкого посла, который оказался самым старшим из дипломатов, но недостаточно владел немецким языком, от имени дипломатов и иностранных гостей ответить Гиммлеру пришлось мне.

Для иностранных дипломатов во время пребывания в Нюрнберге была организована экскурсия в Баден, от Оффенбурга до Фрейбурга в Брейсгау.

В Нюрнберге бросалось в глаза значительно большее, чем в предыдущие годы, число итальянцев, что, по всей вероятности, было связано как с нынешними отношениями между обеими странами, так и с ожидаемым приездом Муссолини. Во главе итальянской делегации в Нюрнберге стоял статс-секретарь (министр) Бастианини, с которым я имел возможность дружески обменяться мнениями.

Аккредитованные в Берлине военные атташе не присутствовали в этом году в Нюрнберге, так как было постановлено, что они будут приглашаться каждые два года. Присутствовали только атташе по авиации.

В этом году в Нюрнберге было также меньше иностранных гостей. Поляков было очень мало. С генералом Гурецким, который был на конгрессе только в течение первых дней, я не виделся, так как я прибыл туда из Варшавы только 8-го ночью. Кроме того, из видных польских деятелей присутствовали полковник Рудницкий, главный редактор газеты «Польска Збройна», профессор Вольтер из Кракова, староста Деллингер из Живца, занимающийся вопросами молодежных организаций. До сведения посольства дошло также, что германские органы в Польше в результате организационных неувязок были виновниками того, что несколько лиц, желавших поехать на съезд, прибыв в Берлин, не могли получить необходимых удостоверений для поездки в Нюрнберг. Так как в Министерстве пропаганды не было сведений об их приезде. Среди этих лиц оказались профессор Войцеховский из Познани, а также г.г. Георгий Курциуш, Евгений Гелбский и Виктор Мартини. Я хотел бы особенно подчеркнуть, что в самом Нюрнберге посол фон Мольтке очень заботливо относился к польским гостям.

Общая характеристика съезда.

В донесении от 6 августа с.г. за № Г/7/92/37 посольство, давая обширный обзор внутреннего положения Германии, указывало на все яснее выявляющееся за последнее время нарастание критических настроений в германской общественности по отношению к существующему режиму. Можно было предполагать, что очередной конгресс партии в Нюрнберге даст в этом году некоторые новые директивы в отношении проблем, требующих разрешения, или же что будут выдвинуты более радикальные лозунги для подавления, — по крайней мере на некоторое время, — выявляющегося недовольства. Между тем съезд в этом году, названный съездом Труда, не дал никаких эффективных моментов в области внутренней политики. Щекотливые вопросы, как, например, вопрос о религии, совершенно не затрагивались. При этом, по всей вероятности, принималась во внимание предстоящая поездка в Германию итальянского диктатора, которая изображается перед германской общественностью как факт, имеющий историческое значение. Не говоря об этом соображении, имеющем скорее тактический характер, следует отметить, что после реализации принципа равноправия гитлеровским правительством гораздо труднее найти лозунги, которые могли бы объединить все слои германской общественности. Понимая это положение вещей, руководящие германские круги в своей пропагандистской акции стараются придать большее значение труду и деловым моментам и меньше пользоваться лозунгами, действующими на психику.