Под закон «взведения» однажды подпал и льстец Дамокл. Тот самый, имя которого вошло во фразеологизм "Дамоклов меч". Небезызвестный Дионисий показал ему, что такое жизнь тирана. Дамокла поместили на золотом ложе, ему прислуживали красавцы-слуги, угождавшие малейшему его желанию, стол был полон яств, курились ароматы. А над самой головой Дамокла висел на конском волосе блестящий, остро заточенный меч. Дамокл не захотел такой жизни и стал умолять Дионисия отпустить его.
При неблагоприятном ходе событий исторически активная сторона вынужденно и непроизвольно поступает так же, как и человек с не нравящимся ему своим отображением в стоячей зеркальности пруда, когда он сердитой рукой взбалтывает неучтивую воду. Чтобы, если уж нет того, что должно было быть, то пусть и не будет того, что совсем не ожидалось.
В качестве подтверждения сошлюсь на исследования Владимира Волжского:
"Ленин и Троцкий далеко не сразу овладели провинциальной Россией. И вообще вряд ли бы овладели ею, не развяжи они гражданскую войну.
Вначале они решили сделать ставку на Советы.
В средине января 1918 года было разогнано Учредительное собрание. Второе Учредительное собрание под названием III съезд Советов, созванное вслед за разгоном первого, утвердило состав коалиционного правительства во главе с Лениным. Но самое главное — приняло решение провести "первые свободные выборы" в Советской России.
Это был короткий период «мягкого» большевизма — с января по июнь 1918 года. Тогда еще продолжали выходить оппозиционные газеты. И не только эсеровско-меньшевистские, но и кадетские.
Даже выражение "триумфальное шествие Советской власти" Ленин употребил именно в смысле самых свободных выборов в Советы. При этом, конечно, «свобода» понималась как свобода «классовая» — только для трудящихся.
Выборы в феврале — марте 1918 года большевики с треском проиграли. Никаких "чисто пролетарских" Советов не получилось. Да и мудрено, чтобы они возникли в крестьянской России. На первое место вышли левые эсеры во главе с Марией Спиридоновой — за них проголосовало большинство крестьян. На втором были левые меньшевики во главе с Юлием Мартовым и Федором Даном их поддержали квалифицированные рабочие в крупных городах, включая Петроград и Москву. И лишь третьими — большевики.
Позднее, в эмиграции, Троцкий вспоминал, как к нему, узнав итоги голосования, прибежал трясущийся председатель Коминтерна Григорий Зиновьев: "Что, Лев Давидович, будем сдавать власть?". Троцкий надменно усмехнулся: «Посмотрим». И — «посмотрели»: не прошло и четырех месяцев, как первый демократически избранный (пусть и по советским правилам) парламент буквально исчез с политической арены. Здание, где они заседали, было окружено броневиками и латышскими стрелками.
Заседавшим объяснили, что левые эсеры подняли вооруженный мятеж против советской власти: заняли почтамт, телеграф, готовятся обстрелять из орудий Кремль, «арестовали» председателя ВЧК Дзержинского.
Историки до сих пор спорят: был ли это действительно мятеж или хорошо подготовленная большевиками провокация".
Любое зятеянное дело — я не говорю, удястся оно или не удастся — может осуществиться по-настоящему всерьез, если в составе исполнителей есть хоть один еврей.
Сталин рассказывал: "Я как нарком пришел к Ленину и говорю: "Я назначаю такую-то комиссию. Перечисляю ему того-то и того-то… Владимир Ильич мне и говорит: "Ни одного еврейчика? Нет, ничего не выйдет!"
У того, кого мы любим, всегда есть власть над нами.
"Если мы принимаем людей такими, какие они есть, мы делаем их хуже. Если же мы относимся к ним так, как будто они таковы, какими им следует быть, мы помогаем им стать такими, какими они в состоянии стать"
При изучении работы школьных учителей оказалось, что когда они много ожидают от своих учеников, то уже одного этого достаточно, чтобы вызвать рост коэффициента интеллекта (IQ — ай кью) на 25 пунктов.
Имея в виду необходимость повышения самооценки человека, попавшего в трудную ситуацию, целесообразно похвалить, поднять его в собственных глазах и во мнении окружающих. Аналогичную роль может сыграть также любое вознаграждение. И наоборот, упреки даже за фактически допущенные ошибки деморализуют человека, вселяют в него неуверенность в своих силах. Он начинает относиться к неудачам, как к неизбежному. Следствия подобной деморализации могут проявляться в ожесточении, равнодушии, унынии, от этого напряженность возрастает еще больше. Следует авансировать человека доверием и обращаться с ним как с достойным, это способствует его совершенствованию.