Секреты поведения людей

Вслушаемся в диалог грубо откровенной горничной Дорины с ханжой и лицемером Тартюфом (Мольер. "Тартюф"):

Тартюф

(доставая из кармана платок):Но только, Бога ради,
Пожалуйста, сперва возьмите мой платок.
Дорина: Зачем?
Тартюф: Прикройте грудь, чтобы вас слушать мог.
Нам возмущают дух подобные предметы,
И мысли пагубным волнением согреты.
Дорина: Ужели вам соблазн так трудно побороть
И столь чувствительно на вас влияет плоть?
О вашей пылкости не мне иметь сужденье,
Но я не так легко впадаю в вожделенье,
И, даже если бы вас раздеть догола,
Всей кожей, что на вас, прельститься б не могла.

Как бы там ни было, но люди во взаимоконтактах стараются быть предупредительно осторожными. Другой человек — загадка, непредсказуем, не прочитан, неизвестен. Его реакции могут принести нам проблему, неожиданность, зло. И тем неменее.

Иногда бывает полезным отшвырнуть от себя человека, сделать с ним то же, что и с камнем на дороге, даже заведомо предполагая болезненную степень его отдачи. И хотя в приводимом примере из комедии Мольера гориичиая Дорина производит отталкивание от себя тянущихся к ней притязаний словесным боком, обычно же наше крутое несогласие с другими людьми выражается в более решительной по выбору средств форме.

Чем важен данный закон? А тем, что бурная полнота реагирования исключает недомолвки, подавляет в другой стороне активность, волю, как это делает, ветер, который гасит огонь свечи, накрывая его собой целиком, а не «слизывая» с фитилька.

156. Закон "от себя лично"

В годы Второй мировой войны (1939–1945) в дни освобождения советскими войсками Югославии на стекле витрины одного из магазинов города Белграда можно было видеть фотографию красивой девчушки в национальной одежде, фотография была прикреплена полосками клейкой бумаги. А под портретом стояла подпись. "В ночь на святого Стефана меня расстреляли фашисты. Отомстите за меня!" И подпись с именем этой девочки. Каждый, кто читает эти строки сейчас, по прошествии более 50 лет со времени события, пусть сам ответит себе о силе этого приема. И согласитесь, он действительно огромен по мощи.

Анонимность, т. е. спрятанность «я», стала уже привычной и традиционной. Нас на земле так много, что индивидуальность, даже пытающаяся выделиться, все равно не видна и теряется. Многие, устав от бесплодиости усилий стать заметными, похоже, сложили руки. Информационное пространство общества заполнило, «мы», «они», «те», девизные названия организаций, предприятий, партий.

Но мир держится на балансе. На равновесии, на устойчивом равенстве диаметральных сторон.

И конечно же, правы те, кто неустанно и у мело отслеживают дисбаланс и находчиво компенсируют его, безусловно, вознаграждаясь признанием своих действий и их высокой эффективиостью.

На ближайшие десятилетия можно предсказать психологический триумф личной читаемости, отличительности, непохожести (даже среди похожих). «Я» как-то больше намекает на ответственность, чем, «мы», ибо стыдно и совестно может быть только конкретному индивиду, а не безликому конгломерату людей (от банды до коллектива!), в котором неделимые понятия долга и чести безуспешно пытаются разделить на число участников.»

"Аргентинские рестораны демократичны. Даже в самые дорогие из них совсем не обязательно приходить "при полном параде", в костюмах и галстуках. Можно брать с собой детей, включая самых маленьких. Для них специально предусмотрены стульчики на высоких ножках, которые приставляются к столу в момент вашего прихода без особых напоминаний и просьб.

Отсутствуют швейцары, сторожащие дверь. Двери вообще никогда не запираются и не захлопываются перед носом клиента. Если, как это случается в выходные дни, мест всем не хватает, очередь регулирует себя сама или с помощью метродотеля, при этом не бывает никаких перебранок, скандалов и грубостей. Даже когда ресторан полон, никому не придет в голову посадить за один столик незнакомых людей.

Официанты не ходят, а бегают и снуют. Они никогда не вступают в пререкание с посетителями. Иногда в глубине их глаз можно прочесть глухую ненависть к клиентам и к тягостной подавальщицкой работе, но эта ненависть запрятана глубоко.

Обслуживание не обезличено. Официант никогда не скажет: "У нас сегодня есть бифштексы, антрекоты и отбивные", а скажет: "У меня есть…" Он посоветует вам, что лучше заказать, а потом непременно справится, понравилось ли съеденное блюдо. А по завершении трапезы скажет "спасибо".