Секреты прессы при Гобачеве и Ельцине

Сначала поместили меня в лагерь под Москвой, чтобы ездить было удобнее. И уже в это время они предлагали мне работать в Третьяковской галерее. И когда я с интересом спросил: „А что, в Третьяковке все работают по вашей рекомендации?“ — мне сказали: „Нет-нет, ну что вы, не все… но вам же так это интересно!“. Тем не менее я как-то не соблазнился. Дело кончилось тем, что меня перевели сначала в Чистопольскую тюрьму, потом оказалось, что ее режим для меня недостаточно жесток, и я очутился в одной из самых тяжелых и страшных советских тюрем, в Верхнеуральске, — это известный в русской истории политический централ. В 1980 году, когда срок кончился, я был освобожден.

Они мне важную вещь объяснили: может, ты и хочешь остаться в стороне от политики и намерен считать, что она вредна литературе, но, чтобы ты так и считал, мы тебя просто ткнем носом во всю эту грязь.

В 1982-83 годах я уже был, после арестов сначала Ивана Ковалева, потом Алексея Смирнова и высылки Валерия Тольца, редактором информационного бюллетеня „В“, выходившего три раза в месяц, в котором рассказывалось о том, что сейчас называется нарушениями прав человека в Советском Союзе, т. е. об арестах и допросах, о тюрьмах, лагерях, психиатрических больницах и т. д. Жил я в это время в Боровске и арестован был в общем-то случайно где-то года через три после первого моего „срока“. Вначале следователи не понимали, чем я занимался. Но потом все выяснилось, и на этот раз я получил уже семь лет плюс три года ссылки по статье 70 — и снова попал в Чистополь…

— Сергей Иванович, расскажите, как создавался ваш журнал „Гласность“?

— Первый номер вышел в июне 1987-го. Редакция состояла большей частью из людей, которые издавали бюллетень „В“. У всех нас было ощущение, что в новых условиях роль независимой печати возрастает, а не уменьшается. Поскольку в начале 80-х годов мы издавали информационный бюллетень, то первоначально и „Гласность“ называли бюллетенем; планировалось выпускать его три раза в месяц. Но очень скоро мы осознали, что необходима более широкая аудитория, более широкий круг авторов и, наконец, освещение проблем не только правозащитных, но и многих других — таких, как экология, положение малых народностей. Выяснилось, что необходимо издание, помещающее не только информационные, но и аналитические материалы. Все большее место в „Гласности“ стали занимать серьезные исследовательские статьи — с одной стороны, допустим, Селюнина и Стреляного, с другой стороны — Вселенского, Геллера… Сформировался тип журнала-ежемесячника объемом 20 издательских листов, то-есть 300 с лишним страниц, и при этом абсолютно независимого. Во время так называемого партийного бума он таким — независимым — и остался.

С 1988 года мы серьезно начали заниматься также киносъемкой. В условиях, когда демократическое движение, как многим казалось, было инспирировано властью (правительством и КГБ), мы не видели возможности сотрудничать, как мы тогда говорили, с „правительственными демократами“. И левая часть советского руководства, и правая вызывали у нас недоверие. Однако сейчас, когда руководители прекратили всякие разговоры о демократии, у нас уже нет основания отгораживаться от этих сотен тысяч и миллионов людей. Происходит довольно заметное движение навстречу друг другу. С этим как раз связана и регистрация журнала и вообще сближение с теми демократическими силами, которые участвовали в официально признаваемых структурах, а сейчас быстро превращаются в оппозиционные силы. С одной стороны, радио „Интернациональ“, с другой стороны — „Эхо Москвы“, так мы создаем совместную радиостанцию, так — с „Авторским телевидением“ и рядом других официальных и неофициальных групп — обдумываем проект кабельного телевидения. Есть и другие направления работы.

— Не столь давно в Москве появилась газета „Гласность“, издаваемая ЦК КПСС.

Как вы относитесь к плагиату?

— Репутация нашей „Гласности“ — вполне определенная, на ней пытаются спекулировать, к ней пробуют примазываться.

Популярность нашего журнала в США хотели использовать, создав довольно гнусную газетку „Гласность“, первоначально выходившую раз в три месяца, а потом и вовсе захиревшую. То же самое произошло в Англии, еще где-то.

Наконец, этот пиратский прием повторил ЦК КПСС, учредив свою „Гласность“ — уже в Москве, столице СССР. Здесь столько же цинизма, сколько и элементарного бандитизма.

В Польше замминистра культуры с негодованием мне сказала: „Я заплатила большие деньги за подписку, а мне подсовывают какую-то гадость вместо вашего журнала“. Из Таганрога недавно я получил письмо, в котором человек требует, чтобы ему переоформили подписку, потому что он хотел получать журнал „Гласность“ Григорьянца — а получает нечто противоположное…