Секреты прошлого

В противовес своей детской спальню в новом доме Кристи отделала со всей любовью, какую только была способна вложить в дизайн, а также с безупречным вкусом художника. Здесь каждая деталь — от деревянных масок на стенах до драпировок окна из шелка и тафты — несла свою смысловую нагрузку. В центре стояла огромная кровать, на которую было наброшено пестрое бежево-оранжевое одеяло. Здесь когда-то она кормила грудью кроху Шейна и складывала пазлы с Итоном, здесь они всей семьей играли в скрабл, поедая из огромной вазы чипсы и орешки. И здесь они с Джеймсом занимались любовью.

Иногда Кристи что-то меняла в интерьере спальни, убирала какие-то мелочи, вносила новую струю. Муж соглашался с любым вариантом и постоянно говорил, что у нее превосходный вкус. Вот и сейчас в спальне добавилось осенних красок, на стене появилась картина из кусочков ткани, изображавшая листопад, в вазах возникли яркие пятна сухих листьев клена, собранных и проглаженных утюгом еще прошлой осенью.

Джеймс потянул Кристи за руку к кровати. Она редко плакала во время секса, хотя относилась к тому типу женщин, которые близки к слезам в самые эмоциональные моменты жизни. Но в этот раз каждый поцелуй, каждое прикосновение приносило такие острые ощущения, что под закрытыми ресницами постоянно дрожала предательская влага. Кристи всем своим существом чувствовала, что эта совместная ночь может оказаться для нее и ее любимого мужа последней.

Джеймс ласкал ее с особой нежностью, словно что-то тоже чувствовал, нежно сжимал ее грудь, когда-то высокую и полную, но теперь, после стольких лет и двоих детей, потерявшую форму, но все еще привлекательную для него. Кристи снова и снова едва сдерживала слезы, когда губы мужа касались ее тела. Она знала каждое его движение наизусть, как Джеймс знал, что именно доставит ей удовольствие. Она знала, как именно меняется его лицо в момент оргазма, словно это было ее собственное лицо.

Кончив, Кристи все-таки разрыдалась, потому что у нее больше не осталось сил сдерживать слезы. Ужасное чувство, что все произошло в последний раз, не покидало ее ни на секунду.

— Что с тобой, милая? — взволнованно спросил Джеймс.

— Все в порядке, — прошептала она. — Просто мне было очень хорошо… безумно хорошо. — Прижавшись всем телом к мужу, она словно пыталась удержать этот прекрасный момент, который постепенно таял и отдалялся. Когда дыхание Джеймса стало более глубоким и шумным, Кристи поняла, что он спит.

Осторожно, стараясь не разбудить его, она выскользнула из-под одеяла и прошла с ванную, чтобы умыть лицо. Из зеркала на нее смотрела женщина, у которой было все, о чем было можно только мечтать. И эта женщина не заслуживала того, что имела. Кристи принялась плескать в лицо ледяную воду, ненавидя саму себя.

Утром она вышла из дома, полная решимости.

Иногда повседневная рутина душит и хочется променять ее на все, что угодно, лишь бы вырваться из цепких объятий однообразия. Поэтому в молодости так тянет на экстравагантные поступки, так хочется свершений, подвигов. С годами все больше понимаешь, что за каждый поступок рано или поздно придется отвечать, и чем он экстравагантнее, тем страшнее могут быть последствия. Та рутина, которая мучила в юности, в зрелом возрасте кажется уютной гаванью, несущей покой и дарящей комфортное существование.

Увы, призраки прошлого могут настичь и в этой гавани, вызвав настоящее цунами, способное разрушить все до основания.

Никогда еще Кристи не представлялись такими желанными повседневные дела — мытье посуды, поход в магазин за продуктами, — как этим утром. Но увы, у нее не было выбора. Она шла на встречу с Кэри Воленским. Она брела по Саммер-стрит чуть медленнее обычного, потому что надела босоножки на высоком каблуке. Несмотря на все доводы разума, Кристи все же подчеркнула свое главное достоинство — красивые ноги. На ней было легкое платье кораллового цвета, обрисовывавшее достоинства и умело скрывавшее недостатки. Кристи, как любой другой женщине, хотелось выглядеть привлекательно. Интересно, что подумает о ней Кэри Воленский? Что она по-прежнему хороша собой или что время неумолимо?

— Эй, Кристи, как дела? — крикнула Уна Магуайер из своего сада. Она сидела в инвалидном кресле на крыльце и давала указания Деннису, который ковырялся в земле. Несчастный муж Уны совершенно не разбирался в садоводстве, однако ползал чуть ли не на коленях, выпалывая сорняки. Вид у него был такой, словно он чувствовал скорую смерть. — Куда собралась? В город, на шопинг?

— Да, пробегусь по магазинам, — откликнулась Кристи, замедлив шаг. Отвечать что-то иное было бессмысленно: уж слишком не вязался ее наряд с утром буднего дня. Даже для шопинга высокие каблуки казались нелепой задумкой, но иного объяснения на ум не шло. — А как твоя нога? — Кристи остановилась у калитки Магуайеров, не планируя заходить внутрь, но и не желая показаться невежливой.

— Гораздо лучше, — покивала Уна, бросив косой взгляд на мужа. — Не успеешь оглянуться, как я стану прыгать кузнечиком.