Секреты Российского флота. Из архивов ФСБ

РУССКАЯ ЭСКАДРА В БИЗЕРТЕ: МАЛОИЗВЕСТНЫЕ СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ

3 (16) ноября 1920 г. корабли и суда Черноморского флота, вышедшие из портов Крыма, сосредоточились на Константинопольском рейде. Начался один из самых драматических эпизодов истории русского флота — пребывание его на чужбине. Приказом командующего флотом № 11 от 21 ноября 1920 г. Черноморский флот переименовывался в Русскую эскадру. О последних годах существования оперативного соединения кораблей под Андреевским флагом в североафриканском порту Бизерта за последние два десятилетия написано немало. Напомним читателям, что после признания Францией Советской России дальнейшее существование эскадры стало невозможным. 30 октября 1924 г. Андреевские флаги на кораблях были спущены.

Советское правительство очень надеялось увеличить мощь Рабоче-Крестьянского Красного Флота за счет кораблей бывшей Русской эскадры. Требования вернуть корабли начали выдвигаться с августа 1921 г., однако в тот момент юридического обоснования у подобных претензий не имелось. Уже в октябре 1924 г. «Морской сборник», издававшийся в Москве, писал: «Мы не можем сомневаться, что возвращение судов — вопрос ближайшего будущего, так как по самому существу вопроса судьба эскадры ни в коей мере не может быть предметом будущих переговоров, тем более в плоскости экономической. Возвращение судов есть первый шаг, вытекающий из логики вещей, логики момента, из самой сущности факта признания де юре. <…>

Мы не знаем их (кораблей эскадры. — Примеч. авт.) действительного технического состояния, но, судя по имеемым точным данным, большинство из судов было приведено в состояние долговременного хранения, побывало в доках и имело ремонт механизмов. И хотя развал личного состава эскадры вначале сопровождался хищениями и попытками распродажи судового имущества и инвентаря, однако нужно думать, наличие некоторой организации на эскадре (появившейся вскоре после прихода в Бизерту) не дало развиться этому явлению.

Во всяком случае долгие годы бесхозяйного существования не могли не отразиться на материальной части судов. С этим придется считаться. Но в длинной череде трудов, намеченных законным хозяином (разрядка в оригинале. — Примеч. авт.), в деле восстановления морской мощи Республики рабочих и крестьян найдутся место, силы и средства для приведения в должный боевой вид и этой части достояния народа и Красного Флота»^{66}.

Как видим, представители Красного Флота имели весьма достоверную информацию о жизни эскадры и даже признавали наличие на ней «некоторой организации». Скорее всего, такую осведомленность можно связать и с определенной разведывательной работой, и с тем, что в этот период существовала еще относительно свободная почтовая связь с заграницей.

20 декабря 1924 г. командование Советского флота назначило М.В. Викторова «начальником отряда судов Черноморского флота, находящихся в Бизерте, с оставлением его в должности начальника гидрографического управления», комиссаром отряда был назначен А.А. Мартынов. Для буксировки кораблей в Одессе сформировали отряд в составе ледокола «С. Макаров» и ледореза «Федор Литке».

В конце 1924 г. из Парижа в Бизерту прибыла техническая комиссия из Москвы. В ее состав входили брат адмирала М.А. Беренса Е.А. Беренс — военно-морской атташе в Англии и Франции (капитан 1-го ранга Императорского флота), выдающийся русский кораблестроитель А.Н. Крылов, инженеры А.А. Иконников, П.Ю. Орас и Ведерников.

Члены комиссии первоначально опасались, что корабли эскадры могут быть заминированы. Однако еще в июле 1924 г. бывший военно-морской агент в Париже В.И. Дмитриев сообщил Е.А. Беренсу: «Я вполне понимаю необходимость безболезненного разрешения Бизертского вопроса и разделяю Ваш взгляд на возможность двух выходов — личному составу остаться на своих кораблях или мирно уйти, сделавшись беженцами. Я не допускаю возможности третьего, т.е. попытки уничтожить суда, — слишком она нелепа и бессмысленна. Мне лично кажется, что за исключением отдельных лиц — все уйдут с кораблей».