Секреты семьи Блом

— Да, это и будет твоей кодовой фразой, — все еще смеясь проговорил Маркус, согласно кивая.

Он убрал свои руки и отодвинулся, опершись спиной о противоположную стену.

— А почему мы ушли из твоего дома?

— О, так мы — вампиры, помнишь, умеем слышать на расстоянии, если напряжем слух и сконцентрируемся, я говорил тебе. — обыденно ответил Маркус, — я не хотел, чтобы мой брат или родители слышали этот разговор. Ты молодец, что не стала произносить свои догадки о Джозефе вслух.

Я кивнула, добавляя это в список о том, что нужно не забывать в вампирах, у себя в голове. Если переносить его на бумагу, он едва ли добрался до половины листа. Мне еще столько нужно узнать об этих невероятных ночных существах.

— Все-таки наши кодовые фразы должны знать только мы.

— Это верно, — согласилась я. — Но что насчет того, что Джозеф похитил Эмилию? Если это правда, то где он держит ее? Мог ли он ее убить? — С опаской произнесла я последнее слово.

— Нет, вряд ли бы он ее убил, для чего? Тогда бы ее тело уже давно нашли где-то на окраине леса, а дело замяли, сославшись на нападение зверя.

Я в ужасе уставилась на него. Эти слова оглушили меня, вернув из сладких разговоров с кодовыми фразами и волнительным напряжением, в жестокую реальность, где вампиры действительно убивают людей и оставляют тела у всех на виду. Маркус произнес это так, словно сам ни раз проворачивал такое. Он увидел мою реакцию и придвинулся ближе.

— Не беспокойся, Рей, Джо бы так не поступил с твоей подругой. Здесь дело в чем-то другом. Он всегда точил зуб на меня. С самого детства… Однако, как бы мы не относились друг к другу, мы остаемся семьей. Одним кланом. Внутри семьи обычно все защищают друг друга, но… — Он запнулся, набирая побольше воздуха в легкие, — Но иногда на Джозефа находит что-то странное. Знаешь, он будто становится совсем другим. В детстве, в десять и двенадцать лет, мы переехали в новую страну. В Нидерланды.

— То есть вы не всегда жили там?

— О, нет, наша семья родом отсюда, из Голдвуда. Потом отец решил, что нам нужна новая жизнь. В городе его не любили. И мою мать не любили. Знаешь, мы всегда жили особняком от других семей. Ни с кем не общались. Не ходили в гости. Не звали гостей к себе. И нас стали считать затворниками, отшельниками. Потом разошелся слух, что, якобы, моя мать ведьма. — Он усмехнулся, — глупо звучит, конечно, понимаю, все-таки на дворе стоял 1900 год. — Он опустил глаза вниз, — однако, городок маленький. Слухи расходятся быстро, и на наш дом начали вешать плакаты с призывом уехать. Отца выгнали с работы. Нас с братом в школе начали обзывать. Отнимали еду… Словом, горожане выжили нашу семью из города.

— Как ужасно. — Мне стало безумно жаль Бломов.

— Да… Ну, а потом ты знаешь, что случилось. Через восемь лет нас всех сделали вампирами. И мы до сих пор не понимаем, кому это могло понадобиться и для чего.

Маркус закончил свой рассказ.

— То есть вы не знали других вампиров там, в Нидерландах?

— Нет… Первые несколько лет, после того, как мы обратились, не знали. Потом моя сестра познакомилась с ее будущим мужем, Кейном Лу. Знаешь, ведь наша семья раньше питалась только живыми людьми… — В момент я шелохнулась, широко раскрыв глаза. Интересно, я когда-нибудь привыкну к этому⁈

— А сейчас? — С опаской спросила я.

— О, не беспокойся, сейчас мы пьем кровь из больничных пакетов. Моя мать владеет даром убеждения. Она подружилась с медсестрой, и та поставляет нам кровь еженедельно.

Лучше, чем если бы Маркус и его семья истребляли жителей Голдвуда.

— Так вот, когда Рене познакомилась с Кейном, наши семьи буквально возненавидели друг друга. Знаешь, как Монтекки и Капулетти. Только моя сестра и ее возлюбленный уже мертвы. — Он рассмеялся, — в итоге мы поняли, что Рене действительно любит Кейна. Решили прекратить вражду. Все-таки семья — превыше всего.

— Маркус, — я немного нервничала, задавая свой вопрос, — а как можно убить вампира? — Я постаралась произнести эти слова как можно спокойнее, чтобы он не решил, что я собиралась лишать его жизни.

— Есть несколько способов… — Он выпрямился, — Первый — это кол в сердце. Еще можно обезглавить и сжечь. На самом деле, от этого не только вампир бы умер. — он рассмеялся. — Но второе, конечно, под силу только другому вампиру. Не думаю, что кто-то бы сдался вот так, без боя. — Маркус прикоснулся к медольону, украшавшему его шею, — солнечный свет также губителен для вампира. Мучительная смерть. Он буквально сгорит заживо.

Мы еще долго разговаривали, Маркус рассказывал все больше интересных подробностей своей вампирской жизни. Еду, кстати, они едят просто для вида, чтобы не вызывать подозрений. Она не насыщает их. Но и хуже не делает. В глазах у Джозефа и Корта действительно линзы, чтобы скрыть желтоватый цвет радужки. Но не у Маркуса. Его цвет глаз не тронут вампирской сущностью. Я все больше удивлялась, что в этом мире, все время, буквально под носом у людей, существует совершенно другая жизнь. Жизнь, наполненная необычными существами. Где под покровом ночи тобой может полакомиться вампир.

* * *