Секреты Штази. История знаменитой спецслужбы ГДР

Чтобы гарантировать покорность народа, коммунистические вожди Восточной Германии буквально нашпиговали свою вотчину шпионами, которых у них было больше, чем у любого другого тоталитарного правительства нашей эпохи. В КГБ СССР служило около 480 тысяч штатных сотрудников. При населении в 280 миллионов это означало, что один сотрудник КГБ приходился на 5830 жителей. В нацистской Германии, по данным Визенталя, один офицер гестапо приходился на 2000 граждан. Что касается Штази, то соотношение было один к ста шестидесяти шести. Если учесть постоянных осведомителей, тогда получается, что один шпион приходился на 66 граждан! Ну и если прибавить сюда случайных доброхотов, то результат сногсшибательный: один человек, так или иначе связанный с органами безопасности, на 6 человек.

«Спрут»

Штази можно было уподобить гигантскому спруту, щупальца которого проникли во все сферы жизни. На каждом крупном промышленном предприятии был штатный сотрудник Штази. В каждом без исключения многоквартирном доме имелся по меньшей мере один жилец, который сообщал обо всем участковому инспектору Народной полиции, а тот в свою очередь выуживал более или менее заслуживающую внимания информацию для Штази. Если у кого-то оставался ночевать родственник или приятель, сразу же следовало донесение. Школы, университеты, больницы были нашпигованы стукачами сверху донизу. Германский академический мир был шокирован известием о том, что Генрих Финк, профессор теологии и вице-президент восточно-берлинского Гумбольдтского университета, был информатором Штази с 1968 года. После того как связи Финка с госбезопасностью стали достоянием гласности, его уволили. Офицеры Штази вербовали не только официантов и другой обслуживающий персонал отелей, но также и врачей, адвокатов, писателей, актеров и спортсменов. На подслушивании около 100 000 телефонных линий в Западной Германии и Западном Берлине, которое велось круглосуточно, было задействовано около 2000 сотрудников.

Офицеры Штази не ведали никаких границ, и их не мучили угрызения совести в том, что касалось «защиты интересов партии и государства». В массовом порядке к сотрудничеству привлекались служители церкви, в том числе и высшие иерархи как протестантской, так и католической конфессий. В их кабинетах и исповедальнях были установлены подслушивающие устройства. После разоблачения в отставку пришлось уйти даже руководителю знаменитого хора церкви Св. Томаса в Лейпциге Гансу-Иоахиму Ротчу.

Для тайной полиции не было ничего святого. В стенах квартир и номерах отелей просверливались небольшие отверстия, через которые сотрудники Штази снимали своих «подозреваемых» при помощи специальных видеокамер. Вуайеры-коммунисты проникали даже в ванные. Как и нацистское гестапо, Штази являлось мрачной стороной немецкой пунктуальности и аккуратности, которыми так славятся немцы.

После падения Берлинской стены жертвы коммунистического режима потребовали немедленного возмездия. По иронии судьбы их требования встретили противодействие со стороны западных немцев, которые в условиях свободы усердно трудились над созданием демократического правового государства, отличающегося верховенством закона. Необходимо было обеспечить соблюдение прав не только жертв, но и обвиняемых. Буря эмоций затрудняла поиск справедливого решения. Правительственные чиновники и демократически настроенные политики признали, что попытка быстро уладить эти противоречия может иметь гибельные последствия для всей системы демократической юриспруденции. Слишком быстрые подвижки в этом вопросе могли бы привести либо к оправдательным приговорам, либо к нарушениям судебного процесса. Сложные, запутанные вопросы юрисдикции необходимо было разрешать, прилагая не только рвение, но и точность. Германское правительство не могло позволить ни одному преступнику уйти от наказания по причине судебной ошибки. Политические последствия такого события, особенно на Востоке, могли оказаться фатальными для любой партии, лидер которой занимал в то время пост канцлера.

Политики и ученые-законоведы «старых федеральных земель» призывали к терпению, указывая на то, что еще не завершилось преследование даже нацистских преступников. До объединения немцы говорили о «сведении счетов с прошлым», имея в виду серьезный подход к наказанию нацистских преступников. В объединенной Германии это выражение подразумевало и коммунистическое прошлое. Там, где дело касалось нарушений прав человека, никакой разграничительной линии никто не проводил. Однако с нацистами обстояло проще: Адольф Гитлер и Генрих Гиммлер, а также главнокомандующий люфтваффе и первый шеф гестапо Герман Геринг покончили с собой. Международный трибунал в Нюрнберге вынес приговоры и остальным главарям нацистской Германии. Двадцать из них были повешены, три приговорены к пожизненному заключению, четыре получили меньшие сроки (до двадцати лет), а трое были оправданы.

Дела коммунистических судей и прокуроров, обвинявшихся в вынесении пристрастных приговоров, представляются более проблематичными.