Секреты скандальной невесты

Роуленд смотрел на этого самовлюбленного генерала, который в течение ряда лет распоряжался большей частью фондов, направляя их для покупки и сооружения роскошных зданий, что ограничивало возможности строительства конюшен и разведения лошадей в Англии. Роуленд всегда знал, что этот Пимм — болван, тупой властолюбивый болван, к аристократической шкуре которого прилипло много удачи. И что эта удача, богатство и власть присущи лишь избранным представителям света.

— Что ты здесь делаешь? — едва сдерживая ярость, спросил Пимм.

— Пытаюсь поговорить об оплате восьмисот двадцати лошадей, которых вы заказали, генерал.

— Прошу прощения? — закипел Пимм.

— Ваша мелкая сошка, этот ожиревший мошенник лейтенант Тремонт, имел наглость заявить, что контракт, — он вынул из сюртука смятый документ, — более не действителен.

— Ты здесь потому, что хочешь получить плату за лошадей? — недоверчиво спросил Пимм.

— Да.

— В самом деле? Но это не имеет никакого отношения к моей невесте. — На его лице отразилось сомнение и некоторая неуверенность.

— А вы когда-либо слышали, чтобы я отдал за женщину хотя бы ломаный грош? — задал вопрос Роуленд.

Леланд Пимм издал скрипучий звук, который можно было принять за смех.

— Это верно.

Роуленд ненавидел сейчас этого генерала больше, чем когда-либо раньше за весь период их деловых отношений.

— Я знал, что это была всего лишь одна из игр кокетки, любящей пофлиртовать. Она воспламеняет кровь в жилах мужчин. Хорошо, что мне нравится ее тактика. Послушай. Поскольку мы оба отлично знаем друг друга и ты был добросовестным поставщиком лошадей, я лично прослежу за тем, чтобы тебе заплатили, но при одном условии.

— При каком же? — вскинул бровь Роуленд.

— Бастарды должны знать свое место, даже если они богаты. Я не хочу, чтобы ты прикасался к мисс Ашбертон своими грязными руками. Она моя.

Роуленд подавил в себе приступ смеха.

— Несколько преувеличено — самую малость, вы не находите, генерал? — Он снова вскинул бровь. — Но, опять же, я полагаю…

— Знаешь, Мэннинг, я позволил тебе перейти границы, потому что ты один из наиболее надежных торговцев. Но внемли моему предупреждению: у меня более нет острой потребности в твоих лошадях. Если ты захочешь, чтобы я приобрел это стадо, я приобрету, но только на своих условиях.

— Хорошо, — пробормотал Роуленд. — Говорите ваши требования.

— Цена должна быть низкой. Ты держишься подальше от мисс Ашбертон. Я не позволю тебе запачкать ее репутацию или нарушить мои свадебные планы. Тогда, и только тогда, я приму твоих чертовых лошадей, в которых я не нуждаюсь, и ты, — он пробежал глазами контракт и сунул его в протянутую руку Мэннинга, — получишь семьсот фунтов стерлингов, как договаривались.

— Очень любезно с вашей стороны, генерал. — Роуленд разыгрывал роль благодарного джентльмена. — Но плюс стоимость содержания этих животных в течение последних трех месяцев.

Леланд Пимм улыбнулся, его тонкие губы вытянулись в длинную линию.

— Конечно, дорогой мальчик, конечно. И вот еще что. — Он многозначительно подмигнул. — Если ты сочтешь возможным проиграть Золотой королевский кубок Аскота, я возмещу его стоимость. Скажем, наградой в несколько тысяч, а?

Такой яростный напор Пимма не заставил пошевелиться ни один волосок на теле Роуленда. Мэннинг почти наслаждался, наблюдая за восторгом Пимма по поводу его якобы одержанной победы.

— Кто знает, что может случиться, генерал? — Он сделал паузу, вынудив тем самым Пимма податься вперед в ожидании ответа. — Но поскольку мы заключаем сделку, я должен заметить, что кодекс поведения бастарда может заставить, а может и не заставить меня открывать всем и каждому, что ваша невеста совсем недавно прислуживала мне в качестве личного повара.

Пимм дернулся вперед, но Роуленд остановил его.

— Но я человек великодушный, генерал. Я пообещаю, что все мои тридцать восемь работников и кучеров не проронят ни слова своим коллегам на городских скачках, если я получу плату за лошадей и их содержание за последние несколько, месяцев.

— Вы негодяй, сэр. Позорите имя джентльмена, — напыщенно произнес Пимм.

— Ну как? Нет приглашения на дуэль? — спокойно сказал Роуленд, совершенно уверенный в том, что генерал не имеет в виду дуэль.

— Ты не стоишь дуэли. У тебя нет даже малейшего представления о чести.

Роуленд улыбнулся:

— По этому вопросу мы пришли к согласию, генерал. — Бурная реакция Пимма дьявольски надоела ему. Этот генерал был до чертиков предсказуем. Однако Роуленд готов был вынести что угодно, лишь бы почувствовать в руках деньги, прежде чем на территории его разросшейся собственности появятся аукционисты.

Он запретил себе думать об Элизабет Ашбертон и ее обольстительных зеленых глазах, которые при столкновении с Пиммом потеряли блеск. Ему было противно выражение смирения на ее лице, похожее на выражение лица его сестры в те минувшие годы.