Секреты, скрытые в шрамах

— Терренс, что ты такое говоришь! — широко распахивает глаза Эдвард. — Как ты вообще мог подумать, что я не захочу общаться со всеми? Я не для того столько лет искал свою семью, чтобы сбежать от нее через несколько месяцев. Ты так говоришь, будто я уехал из города навсегда, и мы могли бы больше никогда не увидеться.

— Но должен признаться, это была моя первая мысль, когда мы с Даниэлем и Питером вернулись из тура с Лиамом, Заком, Бредом и Нейтом.

— Можешь забыть об этом навсегда. Я не перестану общаться с семьей и впредь буду предупреждать, если буду вынужден снова куда-то уехать.

— Ладно, в таком случае я спокоен, — скромно улыбается Терренс. — Главное, что ты наконец-то вернулся в город.

Эдвард скромно улыбается, а через пару секунд на заднем дворе появляется Ракель, держащая поднос с четырьмя бокалами сока. Наталия лишь бросает на нее короткий взгляд, а затем продолжает рассматривать свой маникюр, сделанный в нейтральных тонах, время от времени оттягивая рукав своей блузки.

— Надеюсь, здесь все любят яблочный сок? — интересуется Ракель, расставляя бокалы напротив каждого. — Там оставалось немного, и я подумала, что мы можем выпить его…

— Мне без разницы, какой, — со скромной улыбкой пожимает плечами Эдвард. — В этом плане я непривередливый.

— Но если кто-то захочет что-то другое, то дайте мне знать. — Ракель присаживается за столиком рядом с Терренсом и отпивает немного сока из стакана, что стоит напротив нее.

— Знаешь, Эдвард, должен признаться, что ты был нужен моей группе, — признается Терренс со стаканом сока в руке. — Когда ты пропал и перестал помогать нам писать песни, у нас как-то пропало все вдохновение, да и работа стала какой-то скучной.

— Что, прямо так сильно? — скромно хихикает Эдвард.

— Очень… Мы могли часами сидеть и ничего не написать… Не знаю, в чем причина, но ты как будто давал нам пинок под зад и как-то вдохновлял… С тобой нам было намного проще писать песни…

— Не буду скрывать своей гордости. — Эдвард с гордым видом и хитрой улыбкой убирает с глаз прядь волос. — Мне приятно это слышать.

— Нет, конечно, мы там что-то написали, но все равно это не настолько здорово, чтобы все были в восторге.

— Если хочешь, я с радостью продолжу помогать тебе, Питеру и Даниэлю писать песни. Тем более, что у меня есть несколько новых идей, которые вам обязательно понравятся. Я сделал несколько заметок, чтобы потом не забыть.

— Ох, не знаю, как тебе сказать, но похоже, твоя помощь может и не пригодиться, — тихо выдыхает Терренс. — И твои песни вряд ли будут нам нужны.

— То есть, как это?

— Очень многое произошло, пока тебя не было в городе.

— Правда? Но что произошло, пока я был в отъезде?

— Группа разваливается, — подавленным низким голосом отвечает Терренс.

— Разваливается? — мгновенно уставляет на Терренса удивленный взгляд Эдвард. — Ты серьезно?

— Серьезнее некуда. История «Against The System» скоро может закончиться, даже не начавшись.

— Ты что опять разругался с Питером и Даниэлем?

— Нет, не я с ними ругался. Это они собачатся между собой. Они как будто с цепи сорвались и не могут находиться в одном помещении вместе.

— Но ведь они так хорошо ладили и были давними друзьями. Что они не поделили?

— Понятия не имею. Я не знаю, что с ними произошло, но эти двое отказываются что-либо объяснять, все сваливают друг на друга и не слишком заинтересованы в спасении группы.

— И как давно это продолжается?

— После того, как мы вернулись из тура и сразу же начали работать в студии. До определенного момента все было хорошо, но потом они начали ссориться и срывать всю работу. И не только это… Питер еще и начал постоянно ходить в клубы и напиваться там в стельку. Из-за чего потом страдал от похмелья и обязательно срывал всю работу, когда мы с Даниэлем были готовы работать.

— У Питера разве какие-то проблемы? — слегка хмурится Эдвард. — С чего вдруг он начал пить?

— Не знаю, Эдвард, я ничего не могу из них вытащить. — Терренс отпивает немного сока из своего стакана. — А вчера в студии они вообще подрались и едва не отправили друг друга в больницу после того, как Даниэль назвал Питера импотентом.

— Хорошо, что Терренсу удалось их разнять и не дать поубивать друг друга, — добавляет Ракель.

— Боже, ну и дела… — качает головой Эдвард и выпивает немного сока из стакана. — Неужели Даниэль все-таки достал Питера своими шутками о его отношениях?

— Это единственное, что мы можем предположить. Думаю, Питер слишком долго все это терпел, а однажды он просто психанул и разозлился на Даниэля.

— Да, но ведь не только Питер предъявляет Даниэлю претензии, но и наоборот, — отмечает Терренс. — Значит, здесь есть еще что-то… Может, даже связанное с загулами Роуза… Хотя и мне тоже не нравится, что он пьет так много, что буквально скоро алкоголиком стать может… И наотрез отказывается работать…

— Пробовал поговорить с ними наедине? — интересуется Эдвард.

— Пробовал, но ничего не вышло.

— И что ты собираешься делать? Роуза и Перкинса надо как-то помирить, а иначе вы и правда будете вынуждены распустить группу.