Секреты спокойствия «ленивой мамы»

Надо ли вмешиваться в детские конфликты? Есть две крайности: не вмешиваться совсем и вмешиваться абсолютно в каждый конфликт. Главное — не свалиться ни в одну из крайностей, потому что мудрость — посередине и для нее невозможно прописать четкие правила. Четкие правила требуют жесткого соблюдения. А мудрость — в гибкости, в умении чувствовать ситуацию, чувствовать настроение, потребности и возможности каждого. Четкое правило только одно: следите, чтобы не покалечились. Чем меньше дети, чем чаще у них возникает соблазн пускать в ход кулаки при возникновении конфликта, тем больше должно быть родительского участия в их разборках. Если это словесная перепалка, есть шанс, что они сумеют договориться. Дайте им возможность самим прийти к мировому соглашению.

Мама телом на кухне, а вниманием — в детской. Руки мнут тесто, помешивают щи, а уши прислушиваются к происходящему. Вот разругались. Вот пять минут тишины, наполненной сопением обиженных. Вот коммуникация начинает восстанавливаться: «Ладно, давай мириться». Но если дети прибежали на кухню за помощью: «Мама, скажи, кто из нас прав», или проще: «Мама, скажи ему!», то нужно помочь. Неправильно будет отмахнуться: «Разбирайтесь сами».

Это все про маму

Если смотреть из целостности, то получается весьма странная картинка: сама сорвалась, накричала, сама испугалась своей реакции, сама расстроилась и погрузилась в чувство вины и стыда. Или так: сама провалялась все утро в кровати, с малышом под боком, а потом сама себя изгрызла за то, что не протерла полы, пока спящий ребенок такую возможность предоставлял. Сама против себя — удивительно, но это факт. Человек умеет сам себя критиковать и наказывать. Мне даже доводилось слышать вариант тотальной критики, полное неприятие себя: «Ненавижу себя за это!»

Если же смотреть на личность как на совокупность разных внутренних персонажей, то картинка становится более понятной. Я вас уже даже с некоторыми своими персонажами на страницах этой книги знакомила. И с внутренним психологом, и с внутренним педагогом. А еще у меня есть внутренний родитель и внутренний ребенок — в этом я не оригинальна, они у всех есть. Вообще, этих персонажей у меня целая толпа. У вас тоже. В каждом из нас толпа. Когда какой-то внутренний конфликт происходит — это один персонаж с другим спорит. И когда возникает недоумение: «Вообще не понимаю, как я могла такое сказать» — это на самом деле один персонаж сказал, а второй потом недоумевает.

Персонажи внутри нас различаются по уровню своего психологического здоровья. Есть здоровенькие, а есть травмированные. Когда рулит здоровенький персонаж, мы мало переживаем. Мы скорее рациональны и деятельны. Эмоции зашкаливают тогда, когда проявляет активность не совсем здоровенький персонаж или даже сильно травмированный. Здоровенькие особо не эмоционируют.

В момент, когда вы испытываете сильные эмоции, попробуйте представить внутреннего персонажа, который именно так реагирует на ситуацию.

— Меня бесит, когда дочь говорит «нет». Мне даже кажется, что она на все говорит «нет». Иди есть — нет. Иди спать — нет. Одевайся — нет. Ей всего-то пять лет, а она мне, своей маме, говорит «нет»! Разве можно маме говорить «нет»?!

— Что стоит за вашим раздражением? Давайте копнем поглубже, — предлагаю я

— Наверное, зависть… Да, я завидую, что она может так легко говорить «нет». У меня с этим проблемы. Я до сих пор не могу спорить с мамой.

— Попробуйте представить персонажа, который так остро реагирует на отказ дочери. Кого вы видите?

— Я вижу ребенка. Девочку. Она похожа на меня в детстве. Ей очень хочется сказать: «Нет, я не хочу», но нельзя спорить с мамой.

* * *

— Он делает ошибку. Выполняет домашнюю работу и делает ошибку. Меня всю трясет в этот момент, а ему хоть бы что. Он небрежно исправляет ошибку. При этом, исправляя одно, может допустить ошибку в другом. Зачеркнул и еще зачеркнул. И спокоен. А у меня прямо паника какая-то начинается.

— Попробуйте представить персонажа, который так остро реагирует на ошибки. Кого вы видите?

— Это девочка в школьной форме. Она отличница. Это я в детстве. Я панически боялась ошибок. Я рыдала над каждым исправлением. У меня был страх, что меня назовут плохой.

Если ребенок вызывает у мамы негативные чувства, это значит, он не хочет играть в маминого внутреннего ребенка. Внутренний ребенок в этот момент возмущен: «Как же так? Почему ему можно, а мне нельзя?»

Когда мой сын агрессивно протестовал против чего-либо («Я не надену эти перчатки, они колючие!»), мне было очень трудно это выдерживать. Потому что мой внутренний ребенок — это послушная девочка. Мои ожидания, что все дети должны вести себя так же, разбиваются о реальность. Когда я убираю эти ожидания, я признаю, что мой ребенок не обязан играть в моего внутреннего ребенка, и появляется новое понятие нормы. Это нормально, когда ребенок протестует. У него может быть свое мнение. А если я начинаю считать такое поведение нормальным, я легко его выдерживаю.