Секреты утра

– Того, что я хочу, быть не может, я говорю о том, что необходимо. Ты оказалась хуже, чем я предполагала. Итак, в школе мы скажем, что ты направлена после больницы в центр для дальнейшего лечения. Это достаточно драматично, чтобы удовлетворить любопытствующих. В действительности, ты завтра же поедешь жить к моим сестрам Эмили и Шарлотте, пока не родишь. Потом мы посмотрим, – наконец-то сообщила бабушка.

– Где живут ваши сестры?

– Тебя это не должно волновать, они живут в Вирджинии, на двадцать восемь миль восточнее Линсбурга, в доме моего отца, старая плантация называется Медоуз. Я уже предупредила их. Автомобиль доставит тебя до аэропорта. В Линсбурге будет ждать водитель, он и отвезет тебя в Медоуз.

– Но что делать с вещами, оставшимися в доме Агнессы?

– Они достанутся ей в качестве компенсации за все те беспокойства, которые ты успела доставить. Но возможно, она захочет избавиться от малейшего следа, напоминающего о тебе.

– И не удивительно, особенно после письма, предварившего мое появление у нее, – не выдержала я, – в котором не было ничего, кроме лжи.

– Что бы то ни было, но все уже решено.

– Но существуют люди, с которыми я хочу попрощаться, например, с… госпожой Лидди…

– Я хочу попробовать спасти положение, пусть никто не заметит твоей беременности, и все думают, что ты поехала поправлять здоровье.

– Люди поймут, что это ложь! – возмутилась я.

– Порядочные люди со мной не спорят, – ответила бабушка. – Школьное начальство уже информировано, – продемонстрировала она свою власть надо мной.

Но что делать? Куда идти? Ведь я беременна и плохо знаю жизнь. Конечно, можно сбежать к папе Лонгчэмпу, но ведь его новая жена ожидает ребенка.

– Твоя мать, – продолжала бабушка, сделав ударение на слове мать, – узнала обо всем, и, естественно, у нее случилась истерика, – рассмеялась она. – И жена моего сына сменила десятого доктора на одиннадцатого, отказавшись что-нибудь решать, держит постоянно возле себя медсестру.

Я уже не решилась просить ее помочь тебе, ведь она не может помочь и себе.

Я увидела довольную улыбку в уголках серых глаз бабушки.

– Почему вы так ее ненавидите? – спросила я, думая, что так или иначе всему виной дело с певцом. Но как бы то ни было, на ней был женат единственный сын бабушки Катлер, и она родила ей двух внуков.

– Я ненавижу людей, которые слабы и потакают своим слабостям, – объяснила она. – Мне не нравятся люди, которые глупее, чем они выглядят. Но, при всем этом мой сын Рэндольф любит твою мать, глупец, он не мог предвидеть всего случившегося, и по крайней мере, до тех пор, пока это так, вы будете находиться под моим контролем. Я взяла на себя опеку над вами, и вы должны выполнять мои указания. Доктор выписывает тебя завтра с утра после завтрака, подготовься к поездке, никто не должен провожать тебя, никто не должен знать о твоем отъезде. Понятно?

– Я наконец поняла, кто вы и насколько несчастны, и как вы мучились всю жизнь, – собравшись с духом, я посмотрела ей прямо в глаза, – мне жаль вас. – Ее глаза вспыхнули. – Несмотря на разницу в возрасте, – заговорила я так спокойно, что даже сама удивилась, – я ненавижу вашу слепую ненависть, я ненавижу вас, ненавижу и жалею, как и всех подобных вам.

– Прибереги свою жалость для себя, детка. Она тебе еще пригодится. – Бабушка так резко повернулась, что чуть не упала. Хлопнув дверью, она гордо удалилась. В больничном коридоре еще долго стучала ее трость.

Я упала лицом на подушку, слишком ослабшая, чтобы плакать. Какая разница, что будет? Михаэль сбежал, Джимми возненавидит меня, как только узнает правду. У папы Лонгчэмпа новая жизнь, новый ребенок, все люди, которых я люблю – далеко. Бабушка Катлер может делать со мной все, что угодно, и никто не найдет виноватых. Прощайте мечты о сцене, прощайте волшебная любовь, романтика, вера, что волшебная сказка станет былью. Прощайте молодые, надеющиеся, энергичные.

Я видела темные дождевые облака, закрывающие солнце и проникающие в мою комнату. Я ничего не хотела видеть, и с головой залезла под одеяло. Завтра я уеду из города своей мечты, исчезну, как будто никогда не существовала. Бедная мадам Стейчен, как я ее разочаровала, столько впустую потраченных сил, веры.

Когда мы только встретились с Михаэлем, он сказал, что страсть нас делает отчаянными. Но не сказал, что она так же делает нас одинокими. Он не хотел, чтобы я знала, в какой опасности находятся люди, полюбившие его.

Так ли было у моей матери? Является ли все это просто повторением? Говорит ли теперь бабушка Катлер обо мне так же, как и о ней? Какая разница? Размышляя об этих вещах, я утомилась. Я не могла больше думать, закрыла глаза и ушла от всех проблем, от бабушки Катлер в тихий, мирный сон.

Доктор Стивенс появился рано утром, чтобы в последний раз осмотреть меня. Он вручил выписку. Медсестра помогла мне после завтрака одеться, и я спустилась, чтобы позвонить Трише, но трубку взяла Агнесса.

– Агнесса, – прокричала я, – это Дон.

– Дон? – последовала пауза.

– Я звоню из больницы.