Секреты в Дыму

— Давай не будем спорить, — сердито сказал он. — Мои люди рискуют своей безопасностью и делают все, что могут. У нас нет такой роскоши, как огнестойкость и ледяное дыхание, но мы справляемся.

Я понял, что зашел слишком далеко. Я вернулся в человеческий облик, чтобы оказаться вровень с ним — хотя я все еще возвышался над Томасом более чем на две головы и мог бы, наверное, усадить его на свое предплечье, как птицу, — и посмотрел ему в глаза. Томас посмотрел на меня в ответ, и я оставил свои извинения при себе.

— Похоже, мы никогда не прекратим, — сказал я. — Даже если ты на фут подрастешь.

Томас надулся и повернулся, чтобы уйти от меня.

— Эй, — окликнул я его. — Я пошутил, ясно? Полегче.

Он поднял средний палец вверх и вернулся к своим людям. Я пожал плечами и, с разбегу перевоплощаясь в дракона, взлетел. Когда я взмахнул крыльями, чтобы поймать воздух, то направил один меткий порыв ветра на Томаса и тот отбросил его в сторону, растрепав волосы в диком беспорядке. Он зарычал на меня, а я рассмеялся, присоединившись к Делосу.

— Томас на самом деле тебя терпеть не может, — сказал он.

— Нет, он меня любит, — со смехом ответил я.

— Я не понимаю твоего увлечения им. Ты бегаешь за Томасом, как школьник, который дразнит того, кто ему нравится.

Я снова засмеялся.

— Я преследую его, потому что он слишком легкая мишень.

Делос был немногословным драконом, как и большинство ледяных драконов, и он ничего мне не ответил. Мы поднялись выше в небо, и я еще раз оглянулась назад, чтобы разглядеть Томаса: он ускакал с места происшествия верхом на лошади, а за ним следовали другие офицеры Дозора. Как бы я ни издевался над этим человеком, он не вызывал у меня неприязни. Да, временами он меня разочаровывал, но я знал, что у него благородные намерения, и его преданность своему делу была такой же сильной, как и у нас. Томас доказал, что является другом полета два года назад, во время инцидента с Марро. Но я ничего не мог с собой поделать. Наверное, я бы дразнил его до скончания времен.

— Это Альтаир, — сказал Делос, и я посмотрел вперед и увидел, что он летит к нам.

— Все обошлось? — спросил он, когда мы встретились.

— Никто не пострадал, спасать никого не пришлось, и пожар с легкостью потушили, — ответил я. — И ты не поверишь: Дозор добрался туда первым. Томас был там. Очень недовольный, что ему пришлось разговаривать со мной вместо тебя.

— Интересно, почему, — сказал Альтаир.

Мы молча летели в направлении станции, и я видел, что Альтаир чем-то обеспокоен, но не по выражению его лица, а по той связи, которую мы разделяли как соратники по полету.

— Ты расстроен, — сказал я. — Ты чувствуешь, что тебя не было рядом, чтобы прикрыть нас. Не волнуйся, Альтаир. Здесь нет твоей вины, ты должен был позаботиться о Далии, и мы не можем требовать, чтобы Грейсон никогда не покидал станцию.

— Я знаю. Но если бы пожар был сильнее, и внутри оказались бы люди, то тебе понадобилась бы моя помощь… Я должен быть рядом. И дальше будет только сложнее.

— Далия становится все более самостоятельной, — сказал Делос.

— Она достигает бунтарского возраста. Но… — Альтаир сделал паузу. — Есть кое-что еще.

— Что? — спросил я.

— Не волнуйся, это хорошие новости. Но это означает, что нам придется найти выход из сложившейся ситуации.

— Хорошо… Ты собираешься сказать нам, что это за новость? — сказал Делос.

— Лучше приберечь ее до нашего возвращения на станцию. Это не совсем моя новость, чтобы делиться ею.

Мы с Делосом обменялись любопытными взглядами.

~

Когда мы вернулись на станцию, Грейсон ждал нас внизу. Он уложил Далию спать и прибрал игрушки, которые она разбросала по полу перед купанием. Он встал, чтобы встретить нас, и сразу же начал извиняться.

— Никто из нас не винит тебя, — сказал Альтаир.

— Действительно, — сказал я. — Это не твоя вина.

— Однако, — продолжил Альтаир, — как я уже сказал, нам нужно что-то придумать, чтобы нам не приходилось присутствовать всем во время миссий.

— Делос всегда будет нуждаться в нас, — сказал я. — И иметь только одного огнедышащего дракона в помощь — опасно. Нам не всегда будет так везти, как сегодня. Итак, что мы можем сделать?

— Мне это не нравится, — сказал Грейсон. — Я не хочу быть никому обузой, а именно это я и делаю.

— Ты никого не обременяешь, — сказал Делос.

— Я не могу внести большой вклад в полет, — с сожалением сказал он. — У меня полно дел с Далией.

Альтаир взял Грейсона за руки и заговорил с ним мягким, ободряющим голосом, полным любви.

— Прошло два года, а ты все еще чувствуешь, что должен доказать свою ценность. Ты — член этого полета. Ты заботишься о нас и заботишься о нашей дочери. Тебе больше ничего не нужно делать.

Мы с Делосом оба кивнули в знак согласия.

— Когда мы приняли тебя как спутника по полету, это стало узами жизни, — сказал я. — Ты знаешь, что ты нам очень дорог.

Грейсон улыбнулся.

— Знаю. Иногда я забываю. Человеку бывает трудно полностью осознать динамику полета. Наверное, я все еще привыкаю к этому. Но не могу удержаться, чтобы не сказать, что должен делать больше, чтобы вы втроем могли беспрепятственно работать как одна команда.