Секреты Ватикана

Зачин истории Микеланджело тоже располагается у алтаря, где девятью картинами перед нами воссоздается сюжет от создания мира до опьянения Ноя. Однако рисовать мастер стал от входа, то есть в противоположном хронологическому направлении. Получается, он уже заранее имел четкое представление о том, что будет им изображено на ближайших сорока метрах. Так же очевидно, если смотреть внимательно, что фигуры шаг за шагом увеличиваются в размерах и обретают большую выразительную мощь, как будто творец постепенно все более убеждается в собственных возможностях по высвобождению заключенной в нем гигантской энергии.

От боковых стен благодаря иллюзионистскому эффекту возносится архитектоническая структура, которая, обрамляя, ритмизирует и разделяет отдельные эпизоды и фигуры. В люнетах и парусах размещены изображения предков Христа, согласно составленному евангелистом Матфеем списку, вплоть до Маттана, отца Иосифа, и значит, деда Иисуса. Персонажи более крупные маркируются картушем, несущим их имена. На месте, первоначально предусмотренном для двенадцати апостолов, появляются семь пророков и пять сивилл, мужчин и женщин, евреев и язычников-римлян. Это провидцы, которые, в соответствии с Вульгатой[95] — канонической версией христианского Писания, предсказали явление Мессии.

Кумекая сивилла, изображенная в череде прочих, выглядит наиболее впечатляющей: хмурый лик старой женщины и на переднем плане — атлетическая рука с напряженными мышцами. Этот образ противоречив, он отсылает зрителя к тьме язычества со сверкающими проблесками света. Самая соблазнительная сивилла — Дельфская (на картуше она помечена словом Delphica), изображенная юной девой с вдохновенным, идеальным ("аполлоническим") лицом, выражение которого дополняется экспрессией смущенного, растерянного взгляда: она почти ребенок, подросток. Для композиционного и ритмического выравнивания картин свода художник добавил десять пар молодых мужчин-атлетов в различных позах, которые держат венки из дубовых листьев в качестве дани почтения папе делла Ровере[96]: это прославленные "Игнуди" (Ignudi), или "Обнаженные". Все персонажи капеллы и многочисленные декоративные элементы, обильно использованные художником в работе, прекрасно описаны в неохватной библиографии, с которой читатель может ознакомиться самостоятельно.

Важнейшая часть произведения Микеланджело — это, разумеется, свод с его девятью картинами, четырьмя большими и пятью чуть поменьше. Две наиболее драматичные сцены (из-за чего они и приобрели такую популярность) относятся ко второй из них— "Господь создает Солнце, Луну и Землю", где Бог изображен дважды. Справа он величественно-предостерегающим жестом направляет Солнце на его орбиту, а слева, на втором этапе действа, он поворачивается спиной к смотрящему, готовясь вознестись и исчезнуть в непроницаемой бездне космоса.

Другой и, пожалуй, еще более прославленный сюжет — это "Сотворение Адама", где мы видим молодого, безжизненно вялого мужчину, внешне слегка осовелого, полураспростертого на зеленовато-голубом склоне холма. К нему направляется Бог, вписанный вместе с сонмом ангелов во что-то вроде лилового плаща-покрова, раздуваемого ветром. Божественная длань вытянута вперед, указательный палец вот-вот приблизится к пальцу Адама — этот жест должен мгновенно вдохнуть в него душу. Однако две руки так и не касаются друг друга, жест зафиксирован непосредственно за мгновение до своего завершения. Гениальная интуиция художника подсказала ему оставить все именно так, чтобы любой мог по личному усмотрению и выбору мысленно закончить эпизод. Эти образы превратились в символы ренессансного искусства, синтез человеческого и божественного, иудейского Ветхого Завета и учения неоплатонизма.

Две короткие стороны свода заняты пророками Захарией (над входом) и Ионой (над алтарем). По мнению многих критиков, сравнение этих двух фигур позволяет предельно наглядно проследить эволюцию стиля Микеланджело. Захария сидит и листает книгу, он сосредоточен. Его пропорции не идеальны: несмотря на длинную струящуюся бороду, голова слишком мала в соотношении с телом, чрезмерно вытянутым, в частности, по причине широких драпировок. Рост Ионы колоссален. Это самый большой персонаж во всем произведении, даже слегка выступающий за архитектурные границы, которые должны бы его удерживать: ноги словно подвешены в пустоте, а дерзкий разворот тела выражает его устремленность к бунту, сопротивлению. Из правого сектора прямоугольника выглядывает угрюмого вида "кит" (довольно-таки приблизительно изображенный в плане зоологического соответствия), который его и проглотил. В своем исследовании от 1926 года критик Адольфо Вентури так описывал эту сцену: "Выпукловогнутая статуя, рывком вырванная из стены, превосходно нарисованная скульптура".

Много раз я задавался вопросом, отчего Иона таких размеров и почему он размещен на вершине, точно над алтарем, то есть там, где по первоначальному проекту должен был находиться Святой Петр. И в связи с чем поза его столь искривлена, а рот и взгляд выдают тревогу?