Секреты Ватикана

У нас нет точных данных о том, как выглядел едва законченный, новехонький мавзолей. Конечно же, в величии своем он соперничал с монументом Августа, построенным более чем за сто лет до того и расположенным неподалеку, если двигаться по прямой, на противоположном берегу Тибра. Тем не менее мы знаем (ибо сохранилась структура), что конструкция базировалась на простых геометрических фигурах: квадратное основание, на котором был установлен огромный цилиндр, возможно, покрытый слоем земли на манер сооружений этрусков[116]. Над цилиндром высилась башня, вероятно, некогда увенчанная квадригой. Круг и квадрат, боги и мир, душа и тело, один и множество — Адриан был интеллектуалом, он желал, чтобы здание не только хранило и берегло прах его самого и членов императорской семьи, но и отражало, передавая из поколения в поколение, его идеалы, его взгляды на жизнь.

Для строительства была выбрана территория "ватиканских полей" (ager vaticanus) на периферии города, то есть равнинный участок, считавшийся народом отдаленным, неосвоенным и диким. То же место, где при Константине возникнет посвященная Святому Петру церковь. Подобная близость навсегда свяжет судьбы этих сооружений — замка и базилики. Когда в 404 году император Гонорий прибыл в Рим, Августин, епископ Гиппонский, написал, что монарх, которому пришлось выбирать, где преклонить колени — в храме Адриана или в соборе, построенном в честь рыбака, — бил себя в грудь и клал земные поклоны там, где было тело Петра, рыбака и апостола… Незадолго до смерти Адриан, обожавший изящную словесность и искусство, сочинил прощальное стихотворение, обретшее особую славу, ибо это был трогательный пример латыни эпохи упадка — нежной, вибрирующей, пропитанной меланхолией и грустью, столь далекой от эпической прозы, мрамора, железа и огня бушующих, неумолимых страстей:

Animula vagula, blandula,
Hospes comesque corporis,
Quae nunc abibis in loca
Pallidula, rigida, nudula,
Nec, ut soles, dabis iocos…

Или же в свободном, но, полагаю, близком к оригиналу переводе: "Маленькая душа моя, потерянная, сладостная, податливая, подруга и гостья тела моего, уходишь нынче ты в пределы мертвых, в места неприветливые и пустые, где уж нет привычных забав…" Далее опять: "Взглянем еще мгновенье на родные берега, на все то, что больше нам навек узреть не суждено…"

Гробница, крепость, тюрьма? За свою двухтысячелетнюю историю замок побывал во всех трех ипостасях, сменяя одну за другой, а то и объединяя их. В 403 году, в эпоху Гонория, он был включен в пояс городских крепостных стен в качестве бастиона, выдвинутого за реку, а вскоре трансформировался в настоящий форт, снабженный круговыми зубчатыми укреплениями, проходами и тайниками. Самые могущественные римские семьи оспаривали друг у друга право владения им, а также другой цилиндрической гробницей — Цецилии Метеллы — на противоположном конце города, у Аппиевой дороги. В кровавые периоды смут и столкновений казалось, что эти грандиозные склепы изначально были созданы давать кров и защиту людям живым, а не давно почившим. Действительно, когда в 1367 году завершились авиньонское пленение и схизма, одним из главных условий возвращения в Рим, поставленных папой Урбаном V, было вручение ему ключей от замка как необходимой гарантии контроля над городом.

Шли годы, и эта обрубленная развалина, в значительной степени лишившаяся орнаментов, мрамора и статуй, стала прибежищем римских понтификов в чрезвычайных обстоятельствах. Тот, кто в наши дни посещает замок, сразу и с точностью распознает уровень, акцентированный карнизом из травертина, где с римскими блоками срастаются, спаиваются более поздние наслоения: снизу — грубые туфовые массы, на них и над ними — упорядоченная структура из кирпича. Именно на этих верхних этажах со временем возникли роскошные апартаменты, к обустройству которых приложили руку многие папы. Однако эта книга — вовсе не путеводитель в традиционном смысле этого слова, поэтому я упомяну только двух героев насыщенной событиями истории: папу Александра VI Борджиа и папу Павла III Фарнезе.

Внимательный посетитель, чуждый рассеянности, замечает присутствие папы Борджиа уже при входе в замок, где прикрепленная над дверью табличка гласит: ALEXANDER VI PONT MAX INSTAURAVIT AN. SAL. MCCCCLXXXXV. 1495 год[117] — это дата, когда были завершены реставрационные работы, инициированные именно папой Александром. Над табличкой установлен его герб, но изрядно поврежденный: французские солдаты в 1798 году сбили с него орнаменты. Вполне вероятно, что речь шла о папской тиаре с ключами и красноречивой эмблеме династии — быке. Уцелел один-единственный из всех гербовых щитов, и теперь его можно увидеть в расположенном чуть выше внутреннем дворике, сбоку от парапета колодца.