Секреты Ватикана

Время движется галопом, новости сменяют друг друга во всех сферах, промышленный переворот и инновации в самом разгаре, стремительно и неудержимо идет обновление политической жизни, социальной борьбы и средств коммуникации. Тот старый, привычный мир, служивший ориентиром для папы и идеалом для всего его поколения, клонился к закату, исчезал на глазах. Будучи духовным лидером, Пий IX боялся, что этот процесс опасен для церкви, рискующей очутиться за бортом, утратить функцию точки опоры и осевого стержня человеческой морали. Тревога подталкивает его к написанию печальных слов осуждения

злодейских махинаций и преступных козней тех, кто извергает, точно бушующее море, обломки, пену фальши и несостоятельности, кто обещает свободу, хотя сам является рабом развращенности и гниения. Обманчивыми суждениями и пагубными сочинениями вознамерились они ниспровергнуть основы католической религии и гражданского общества, устранить из мира любую добродетель и справедливость, совратить души и умы людские. и в наибольшей степени испортить несведущую молодежь, утянуть ее в западню ошибок, чтобы, в конце концов, вырвать ее из лона католической церкви.

Силлабус резюмирует беспокойство понтифика. Это документ, в котором решительно, без половинчатых фраз и экивоков осуждается прогресс и все то, что он несет с собой: либерализм, современную цивилизацию, свободу, в том числе печати и совести. Пий IX считает тяжелейшими грехами развод, низложение светской власти папства — гипотезу, в рамках которой католицизм больше не является единственной религией государства, — да и саму идею о возможности отделения от него церкви. Он полагает неприемлемым публичное отправление прочих культов, демонстрацию плюрализма мнений, мыслей и воззрений. Социализм характеризуется как "роковая ошибка". Понтифик обрушивает проклятия на либеральные принципы устройства социума, которые постепенно и повсеместно укрепляются на Западе, он словно одержим этим, опасаясь (прозорливо), что такой современности непременно будет сопутствовать религиозная индифферентность. В той же энциклике его жалобы пропитаны грустью:

Разве не видно и не понятно каждому, что тот, кого полностью устраивает человеческое общество, избавленное от уз религии и истинной справедливости, конечно же, не может стремиться ни к чему иному, кроме как к добыванию и накоплению богатств, и нет для него иного закона, помимо необузданной алчности души, потакающей собственным желаниям благоустроенности и удовольствий?

Эти слова, вне всякого сомнения, точно схватывают суть одного из главных аспектов современности. И в самом деле, все это свойственно массовому обществу; безусловно, жадность и ниспровержение нравственных ценностей характеризуют многие современные культуры, где превалирует неистовая мания денег и потребления. Предугаданное папой, запертым в цитадели Святого Петра, точно совпадает с тем, что было предсказано крупнейшими мыслителями нашей эпохи, в частности во второй половине XX века. Вывод в том, что папа Мастаи видит возможное зло, но пренебрегает всем остальным: социальными завоеваниями, преимуществами свободы, распространением знаний, прогрессивным вкладом научных исследований, ускользнувших из силков насильственного подчинения доктрине. Прежде всего, человек, претендующий на роль политика, предлагает неверные управленческие средства, отстаивая возврат к беспримесному абсолютизму, уже неактуальному и элементарно невозможному в текущей повестке дня.