Секреты Вселенной. Послания из Гималаев

И так прошел целый месяц. Только когда от этой кошмарной боли стало сдавать сердце и у меня в довершение ко всему опухли ноги и появились явные отеки на теле от сердечной недостаточности, я согласилась на госпитализацию. Когда меня привезли в Боткинскую больницу, я уже была похожа на скрюченный эмбрион, потому что в течение этого месяца не могла практически ничего есть.

«Эмбрионом» меня назвала бабушка, чья кровать стояла рядом с моей. Русоволосая красивая бабушка, с голубыми, как небо, глазами, она смотрела на меня и плакала.

В моем сердце врачи обнаружили жидкость, суставы были воспалены, а соединительные ткани безостановочно разлагались.

Из Боткинской я попала в другую больницу, а потом и в Московский институт ревматологии, где меня уже смотрели профессора мирового уровня. Но что самое странное, никто не мог поставить мне точный диагноз, меня показывали студентам, кормили самыми страшными таблетками, от которых уже может ничего не восстановиться, а я ненадолго вставала и опять теряла возможность ходить. И не только ходить – даже любое движение телом, вплоть до движения пальцем, доставляло мне невыносимую боль. Она была настолько невыносима, что порой мне казалось, что я уже нахожусь в аду.

Так прошло полгода, меня выписали как безнадежную и передали моей подруге, которая за мной ухаживала. Врачи ей сказали, за моей спиной, что, скорее всего, я не проживу и года. Мне это сказать они так и не решились.

Когда меня привезли в квартиру и положили на кровать, по которой я могла немного ползать, моя подруга села рядом и объяснила мне без обиняков, что со мной должно произойти в ближайшем будущем.

Она была тоже врач, она обрисовала состояние моего тела и сказала мне, что я обязательно умру и ничто меня уже не в состоянии спасти.

И этим она меня спасла! (Это пример того, что врачам нельзя скрывать правду). Потому что я подумала: «Если я умру, то ничего уже не поделаешь, но я должна сделать все возможное за этот короткий срок. Я должна попытаться изменить работу своего ума, потому что моя болезнь – это признак того, что я попаду после смерти в ад. Потому что болезни, которые протекают с болью, порождены накопленной кармой ада. И я должна по возможности выполнить свою работу, чтобы от моей жизни осталась какая-то польза».

Я принялась изо всех сил совершать духовную практику и даже отвечать на письма, которые скопились в большом мешке за время, проведенное мной в больницах.

Делать практику мне порекомендовал один йогин, который пришел навестить меня еще в больнице. Но тогда я только отмахнулась от этого совета и сконцентрировалась на боли, которую испытывала. В той ситуации мне было смешно заниматься какими-то медитациями. Но когда я узнала, что умру, мне ничего не оставалось, как испытать последнее средство, даже если оно не внушает никакой надежды на успех. Если моя болезнь была вызвана ненавистью, а это было именно так, то, чтобы ее преодолеть, надо было изменить работу своего ума – то есть применить противоядие.

Кое-как, приподнимаясь на кровати и опираясь на подушку, я по много раз в день желала людям счастья, сострадала им, хвалила за успехи и думала, что мои страдания – это то, что я именно заслужила и не стоит на них обращать особого внимания. Это была медитация из садханы Авалокитешвары, буддийского божества сострадания. Но из-за сильнейших болей я не могла медитировать, я просто много раз зачитывала вслух написанный текст.

Потом опухшими в суставах руках я с трудом распечатывала конверты, читала про несчастья людей, которые нуждались в поддержке и успокоении, потому что это были письма тех, кого вы редко увидите гуляющими и развлекающимися на улице. Все эти люди так или иначе попали в тяжелые жизненные обстоятельства и писали в надежде на совет, который даст им возможность жить дальше. Эти письма приходили на радио, на популярную в то время передачу по восточной философии, а я просто помогала на них отвечать в качестве бесплатного консультанта, еще до моей болезни.

Писали о разном: одна женщина не могла найти успокоение после гибели сына, у другой по ошибке отрезали ногу, а молодой парень упал с балкона и сильно повредил позвоночник. Я читала их письма и понимала, что страдаю не одна я, что мир переполнен этими страданиями, просто о них не все знают – пока страдания не коснутся их лично. Миллионы людей лежат в больницах, на операционных столах или находятся дома, страдая от одиночества, потому что просто не могут выйти на улицу из-за отсутствия помощи. И на фоне всех их страданий моя боль становилась очень маленькой, такой же маленькой, как я сама, и понемногу притихала. Пытаясь найти для этих людей нужные слова, я начинала писать им ответы, постоянно следя за тем, чтобы из руки не выпала ручка, потому что мои опухшие пальцы не могли даже полноценно ее сжать.

По свидетельству врачей, с каждым днем я должна была чувствовать себя хуже, но парадокс в том, что я стала поправляться!