Секреты женщин Ренессанса

Подобные неудобства были не единственными, с которыми приходилось безропотно мириться придворным. Они должны были молчать и тогда, когда высокий друг награждал их жен маленькими mal d’amour (болезни любви. – Ред.), которые затем передавались и им. Все эти и подобные неприятности были обычной и неизбежной расплатой за придворную карьеру. О Франциске I Соваль сообщает, что он всю жизнь страдал половыми болезнями и что ими поэтому страдали и весь двор, и даже королева, которую король порой все же навещал.

Все это, однако, мелочи в сравнении с тем, что совершалось при дворах по мере роста рафинированности. Первым ее проявлением был обычай делать третьего человека свидетелем интимной сцены. Брантом сообщает о таком случае. Как ни чудовищен такой разврат, он был, однако, только началом утонченности в наслаждении. Разврат систематизировался и организовывался шаг за шагом. Индивидуальное наслаждение то и дело расширялось до наслаждения массового, до оргии. Любили не только публично, но прямо в обществе, как в обществе пировали.

Высшей точки этот разврат достиг, однако, не в Мадриде, Париже или Лондоне, а в Риме, при дворе различных пап, Борджиа, Ровере и других. Многие из этих высших церковных сановников, а с ними большая масса их пышной, упоенной светом жизнерадостности свиты кардиналов, архиепископов и епископов превзошли смелостью поведения все светские дворы. В Ватикане, рядом с папой, царила гордая, золотом засыпанная куртизанка, прославившаяся своим искусством любви. Таким папским любовницам, как Ваноцца, Джулия Фарнезе и дюжине других, воздвигались пышные дворцы, посвящались церкви и т. д.

Сообщения хронистов изобилуют чудовищными пороками, бывшими здесь в ходу. При дворе папы Александра VI любовь была превращена в зрелище, в котором участвовали красивые куртизанки и крепкого телосложения лакеи, и такими представлениями любовался весь двор.

То, чему аплодировали в Риме, скоро вошло в моду в Париже и в Лондоне. Нам известно из описаний герцога Рочестерского, что при дворе английского короля Карла I почти столетием позже увлекались теми же увеселениями, какими восторгался Александр VI и его придворные. Раз волны разврата шли так высоко, то неудивительно, что распространились и всевозможные противоестественные пороки. Всюду процветали содомия, гомосексуализм и т. п. Пресыщение требовало все новых ощущений, все нового разнообразия. Те пороки, которые Аретино воспел в своих «Sonetti lussuriosi» («Похабные сонеты». – Ред.), принадлежали еще к числу самых скромных. Порочные нравы, царившие при английском дворе в эпоху Шекспира, Брандес характеризует следующим образом: «Вместе с чувством достоинства были откинуты и все приличия. Даже старший Дизраэли, принципиальный защитник и поклонник короля Якова I, признается, что нравы двора были чудовищны, что придворные, разделявшие время между бездельем и безумным расточительством, отличались худшими пороками. Он сам цитирует стих Драйдена из его «Mooncalf» («Дурачок». – Ред.) о джентльмене и леди этих кругов: «He’s too much Woman and She’s too Man»[30].

Нет ничего удивительного в том, что в этих кругах никто не хотел отказаться от своего права на разврат, обусловленного исторической ситуацией. Если обстоятельства лишали некоторых женщин – например, принцесс – возможности открыто осуществлять это право, то они вели себя тем необузданнее под покровом тайны. Если любовник такого же ранга представлял для них некоторую опасность, то его заменяли кем-нибудь другим, любовью которого можно было пользоваться без опасения. Очень часто этим другим был камердинер.

Правда, искушение в этом отношении было чрезвычайно велико, так как последнему весьма благоприятствовали обстоятельства. Так как мировоззрение абсолютизма видело равного только в человеке одинакового социального положения, то дама этих кругов никогда не стеснялась перед камердинером и могла доверять ему самые интимные поручения. Немец Форберг пишет:

«Благородные дамы заставляют своих рабов исполнять самые щекотливые поручения, ибо раб в глазах более высокопоставленных не является человеком, так что перед ним можно и не стыдиться, как и перед животным. По словам русских дам, надо быть одинакового с ними положения, чтобы заставить их покраснеть!»

Один французский автор сообщает: «Так как слуги помогают дамам при одевании и раздевании, как то принято при наших дворах и часто практикуется и в других кругах, то им приходится видеть их прелести и часто девушки нарочно показывают им свою красоту».