Я вытащила из коробки знакомую голубую подвязку. Ту самую, которую Хантер поймал на свадьбе Анны и Дерека, а затем надел мне на ногу.
— Ты же утверждал, что не знаешь, где подвязка!
— Прости, но я соврал. Что-то подсказало мне, что ее стоит сберечь. Должно быть, в глубине души я знал, что сниму ее однажды с твоей ноги на нашей свадьбе. Конечно, в то время об этом и думать не стоило, но для меня эта вещица стала чем-то вроде символа надежды.
— Это самое романтичное признание, какое мне только доводилось слышать, — сказала я, благодарно сжимая его руку.
Поженились мы вечером, во дворе нашего дома. На церемонии присутствовали только наши близкие и друзья. Я зажгла маленькие чайные свечи и разместила их по птичьим домикам. Они свисали с дерева, под которым проходила церемония. Огоньки весело мерцали в сумерках, и могло показаться, что мать и брат Хантера наблюдают за нами сверху.
Когда священник объявил, что жених может поцеловать невесту, Хантер повернулся ко мне. В глазах его блестели слезы.
— Я люблю тебя, Наталья Делусиа. С тобой я узнал, что значит настоящая жизнь, и мое сердце отныне принадлежит тебе.
Наклонившись, он подкрепил свои слова поцелуем. Я не успела ответить, но Хантеру это и не требовалось.
Я привыкла думать, что Хантер Делусиа украл частицу моего сердца. Однако я ошибалась. В конце концов, даже сердце перестает биться. Этот человек украл частицу моей души — ведь она живет вечно, как вечно будет жить и моя любовь к этому замечательному мужчине.