Секс для науки. Наука для секса

Часто подсудимые прибегали к чрезвычайным мерам. Маркиз де Жевр нанял театральную труппу, чтобы перед самым приходом проверяющих посмотреть у себя в будуаре непристойный водевиль. Остальные просто мухлевали. Месье Мишель, тот, что с распухшими геморроидальными узлами, «открыл себя только с левой стороны, а в это время пальцами правой руки нажимал на корень пениса». Жаль, что Роберт Барри тогда еще не родился. В 1907 году Барри получил патент на потайную шину для пениса, которая вытягивала сникший орган вдоль тонкого прута между двумя металлическими кольцами, одно, скрытое «в складках крайней плоти», а другое – в лобковых волосах, «таким образом демонстрируя на первый взгляд естественный и неоскорбительный вид, дабы отвести подозрения… противоположного пола».

Около 1550 года возникла не менее абсурдная идея. Медицинский эксперт, довольно-таки известный, вынес заключение, что сама по себе эрекция не может считаться достаточным доказательством потенции. Теперь обвиняемому надо было доказать перед лицом шеренги проверяющих, что он способен взобраться на жену и кончить, как выразился доктор, «в соответствующее отверстие». И гениталии жены вызывали теперь самое пристальное внимание суда. «Женщину подробно осматривали, чтобы выяснить, раскрылась ли она больше, чем при предыдущем осмотре… (и случилось ли истечение спермы, и куда, и какого рода)».

Ситуация напоминала то ли изнасилование, то ли бурлеск – ведь если муж успешно выполнит свою задачу, то жена проиграет процесс. «Муж жалуется, что его половина не позволяет ему осуществить половой акт и не впускает в себя, жена отвергает это обвинение и клянется, что он засунул в нее палец и только таким образом заставил ее открыться».

К счастью, в 1677 году настал конец всему этому. Государственный прокурор объявил эту практику неприличной и оскорбительной, и конгресс отправил такие суды, как говорится, в «соответствующее отверстие».

В то утро пациент доктора Су подвергся публичному осмотру – хоть и не французским судом над импотенцией, но все же. Мужчина лежал на виниловом операционном столе, руки за головой. Я выглядывала из-за спины доктора Су, делая вид, что я тоже отсюда. Если бы не седины, больше тридцати пяти пациенту не дашь. Он выглядит одновременно и интеллектуалом, и атлетом – мечта любой мамочки. По ходу дела он болтает с доктором Су, который переводит для меня. «Каждое утро он чувствует возбуждение, набухание. Сексом он пока не занимался, но… Никакого давления, никакой боли». На пациенте свободные хлопковые шорты, которые доктор Су велит ему опустить. Я хватаю журнал со стола доктора Су и делаю вид, что читаю. Журнал издает Тайваньская ассоциация андрологов; ее эмблема – вариация на тему кадуцея медслужбы армии США со змеей и мечом: пенис, окруженный с флангов свободно парящими яичками.

Без тени смущения мужчина спускает штаны. Может быть, думает, что я медсестра. Может быть, у них на Тайване это иначе. Может быть, население относится к сексу и наготе как к само собой разумеющемуся, в отличие от нас, в Штатах. Я заметила, что в гостиничных номерах в Тайпее на тумбочке лежат презервативы, как в американских – Библия. Вчера вечером я, сидя перед телевизором и переключая каналы, наткнулась на местный телемагазин. Мужчина в бейсболке скучным голосом рассказывал о мобильном телефоне Nokia, на экране появлялись данные. Но фоном рассказа о великолепных качествах этого телефона звучала песня – взволнованный настырный женский голос: «Я не знаю, как тебя зовут, но это не важно. Давай скорей как следует потрахаемся – безумно, грязно, долго!»

И я подошла к пациенту. На вид он был слишком молод, чтобы испытывать проблемы со старением эректильных тканей. Может, у него психологические проблемы? Может, лучше применить терапию? Кто знает. Может быть, он не хочет разбираться с таинственными силами собственных эмоций, предпочитая пожертвовать венами.

Стремление сделать импотенцию проблемой физиологической, а не психологической, объяснимо. Но осторожнее! Не всегда можно доверяться науке. Во всяком случае первое широкомасштабное хирургическое лечение импотенции оказалось грандиозным фарсом.

Глава 7 Продавцы яичек Если два – хорошо, может, три еще лучше?

Если вам восемьдесят два года и у вас шестьдесят четыре жены, то тут уж никакое подспорье не будет лишним. Для Камиль-паши, визиря (важного чиновника) Оттоманской империи, таким подспорьем стало яичное консоме. Каждый день паша пил бульон, сваренный из яичек молодых и здоровых представителей копытных. Пристрастие визиря к этому мерзкому супу привлекло внимание Скевоса Зервоса – акушера при гареме паши. Зервос наблюдал за евнухами из гарема и задумался, почему удаление яичек делает мужчин женоподобными. Так он начал развивать теорию о семенниках как ключе к мужской состоятельности длиною в жизнь.