Секс глазами психолога

Специалисты изучили свыше ста культур, в том числе и примитивных, и пришли к выводу, что практически всем им присущ период романтической любви. Это такое же древнее чувство, как страх, ярость или радость. Но химическое половодье длится не бесконечно, потом химический заводик внутри нашего организма по неведомой команде может перестроиться на выпуск другого любовного «наркотика» – эндорфинов. Но он уже несет не бурю чувств, а успокоение и мир, утоление боли от утрат и несбывшегося. Он может и не перестроиться, а просто прекратить работу. Прав был поэт – «Блажен, кто вовремя был молод, блажен, кто вовремя созрел».

Осознать ценность первого чувства должны не только подростки, но и взрослые. Прерванный полет грозит последующим разочарованием, цинизмом, неумением влюбиться вновь, подспудной тоской по «утраченному раю». Это не значит, что нужно немедленно поженить влюбленных. Но нельзя грубо вырывать стрелу Амура из сердца мальчика и девочки. Пусть они переживут и прочувствуют эти естественные эмоции, данные самой природой. Внимательное отношение старших к их состоянию, легализация именно романтического чувства помогли бы избежать всякого рода протестных действий – того самого синдрома Ромео и Джульетты. Ведь чаще всего первая влюбленность со временем просто тает, как легкое весеннее облачко, оставляя только сентиментальные воспоминания.

Даже Ромео, как известно, был сначала романтически влюблен в некую Розалинду, причем его родители ничего не имели против такой невесты. Правда, патетической трагедии из этого сюжета явно не получалось. Но в реальной жизни – может, так оно и лучше?

Комплекс жертвы

На кого чаще бросаются собаки и насильники? Этот вопрос многих, наверное, удивит. Разве можно сравнивать рефлекторное поведение животных, не ведающих добра и зла, и психологию преступника, который намеренно причиняет страдания другим людям? Конечно, различие очень велико. Хотя не следует переоценивать интеллектуальный потенциал преступника. Благородные, тонко чувствующие бандиты нередко встречаются в книгах и кинофильмах, в жизни – почти никогда. Подавляющее большинство насильников и убийц – люди довольно неразвитые, в чем-то обделенные, страдающие множеством комплексов, крайне неуравновешенные, злобные и безнравственные. А потому сравнение их с псами, сорвавшимися с цепи, – не слишком большое преувеличение. Впрочем, речь не о них, а об их жертвах.

Замечено, что часто, даже слишком часто, как от злых собак, так и от недобрых людей страдают дети. Почему? Во многом – потому, что сами неправильно себя ведут. Привыкнув к родительской любви и довольно ровным отношениям со сверстниками (конфликты между малышами протекают “мягко” и в буквальном смысле почти безболезненно), маленький ребенок не способен правильно реагировать на потенциальную опасность. Обращаться с собаками многие дети не умеют: они допускают жесты, которые зверь считает провокационными, сами порой причиняют собаке боль и неудобство, а то и просто дразнят. Когда разозлившаяся собака бросается на ребенка, тот чаще всего пытается убежать, тем самым подстегивая у зверя древний инстинкт преследования. В общении с незнакомым “добрым дядей” ребенок тоже по наивности не усматривает никакой опасности и поэтому рискует попасться на какую-то приманку и стать жертвой извращенца. Воспитание, в частности, и состоит в привитии ребенку разумной осторожности, страхующей от бед. Отчего же эта страховка порой не срабатывает даже у взрослых и опытных людей? Ведь несчастья случаются не только с детьми. Многие из нас знают, что, обобщенно говоря, опасно дразнить собак, но тем не менее невольно продолжают это делать, тем самым обрекая себя на роль жертвы. Поэтому так важно разобраться в особенностях своего поведения и сорвать ярмо обреченности, если оно почему-то омрачает вашу жизнь.

Криминалисты и психологи давно обратили внимание на то, что многих людей, пострадавших от насилия, объединяют некоторые общие особенности характера и поведения. Изучение этих особенностей привело к созданию виктимологии – науки о психологии потенциальной жертвы. Было установлено, что существует категория людей, особенно уязвимых для насильственных посягательств. Вероятность пострадать от рук преступников для таких людей намного выше, чем для всех прочих. Рассуждения про злой рок здесь совершенно неуместны. Как правило, тяжкий приговор человек подписывает себе сам, и только он сам волен этот приговор обжаловать и отменить.