Секс и деньги. Как я жил, дышал, читал, писал, любил, ненавидел, мечтал и пил в мужском журнале

Зануды могут заметить, что Васко да Гама умел пользоваться картой – и в этом, а также в огромной шляпе и заключается основное различие между мной и этим великим человеком. Я мог долго наслаждаться причудливым узором дорожной карты, где пути сливались и расходились, создавая при этом затейливый рисунок, подобный орнаменту на куполе мечети (только с символами ресторанов «Макдоналдс» и сервисных центров). Но я совершенно не мог соотнести рисунок на карте с объектами и дорогами реального мира.

Сперва это все не имело особого значения, потому что Клэр не могла справиться с машиной. Мы пересекли испанскую границу возле Андорры и взяли напрокат «Пежо-406» возле аэропорта Тулузы.

Я подошел к лоснящейся женщине у стойки аэропорта и заявил на корявом французском:

– Машина здесь, о владелица публичного дома. Для нас.

К счастью, она говорила по-английски.

Когда мы наконец нашли наш «пежо» на стоянке, Клэр не смогла снять ручной тормоз. Она толкала, нажимала, пробовала разные кнопки. Рычала, вздыхала и почти плакала. Она протянула мне инструкцию и спросила, в чем дело.

– Понятия не имею, – ответил я, – я не умею читать по-французски.

Наконец ручной тормоз каким-то волшебным образом удалось снять, и он сразу же сломался, поэтому с ним у нас проблем больше не было.

– Напомни, чтобы я ехала по правой стороне, – умоляла Клэр.

Выехав с парковки, она сразу же повернула налево. Клэр попробовала включить поворот, но вместо этого заработали дворники. Подобное повторялось каждый день в течение нескольких месяцев.

Сперва мы ехали по непередаваемо прекрасной местности Лангедок-Руссильон к средневековому городу Каркасону, обнесенному древней кирпичной стеной. Моей задачей было переводить дорожные знаки и постоянно успокаивать Клэр.

Предупреждающие французские знаки наполнены драмой, энергией и эмоциями. Табличка на мосту неподалеку от Шамони выражала довольно сложное послание, что-то вроде «Не-бросайте-бутылки-с-горы-потому-что-они-могут-упасть-на-кого-нибудь-кто-убирает-снег». Ниже был изображен дворник, задравший руки вверх в бессильном ужасе от вида приближающегося к нему сверху стеклянного сосуда.

Знак «Не-прикасайтесь-или-вас-убьет-током», который мы увидели возле Кот-д^’Азур, сочетал в себе комизм поп-арта с ужасающим воем немецкого экспрессионизма. Поразительно детализированная фигура человека-который-не-послушался-и-прикоснулся танцевала и извивалась на фоне шаровой молнии. На смельчаке были костюм «зут»[12] и ботинки на плоской подошве. Смысл послания был очевиден – смельчака приговорили к смерти за неумение прилично одеваться.

Я часто отвлекался, так же как и Клэр, которая иногда забывала следовать моим указаниям. Мы ехали по извилистым дорогам к крепости Пейперетьюз. «Пежо» с трудом забирался на холмы, хрипел и скрипел, но мы постепенно продвигались вперед. Когда добрались до автомобильной стоянки замка, из-под капота валил пар, а двигатель был готов вот-вот взорваться. Мы попытались открыть крышку капота, но не нашли в салоне соответствующего рычага. Я снова обратился к инструкции, но она была написана по-французски.

От меня вообще-то было не очень много пользы – я не мог вести машину и не умел читать по-французски.

Я попытался найти в своем карманном французско-английском словаре, как по-французски будет «кнопка открывания капота», а Клэр осматривала машину изнутри. Наконец ей улыбнулась удача, и она нашла рычаг под педалями, но когда мы открыли капот, пар уже исчез.

Типичный сгущающий краски французский знак предупредил нас: не оставляйте ничего внутри машины. На нем была изображена огромная рука, тянущаяся через разбитое окно к фотокамере, лежащей внутри машины. Мы набили доверху наши рюкзаки и потащили их под палящим полуденным солнцем к развалинам. В моей сумке были ноутбук, аккумулятор к нему, магнитофон, кассеты и си-ди-плеер. Вместе все это весило около шести килограммов (что приравнивается к десяти килограммам, если ты поднимаешься по лестнице).

В первый день пребывания в Тулузе я встретил человека в берете. В этот и во все последующие разы, когда я видел человека в берете или женщину, несущую багет, мое сердце начинало биться сильнее от переполнявшего его чувства простого счастья. А поскольку между семью и одиннадцатью утра многие люди, особенно в Провансе, несут багеты, то все мои дни были доверху наполнены щенячьим восторгом. Мое счастье утраивалось, если я встречал человека в берете с багетом.

На самом деле я ни разу не встретил такого оригинального прохожего, равно как не видел напомаженных усов, висящих в воздухе и радующихся тому, что они принадлежат какому-нибудь французу – эти образы были почерпнуты мною с обложки кассеты «Французский прямо сейчас!». Толку от нее было немного, но мы слушали ее часами в первые дни своего путешествия, потому что у нас не было других.