Секс и ничего личного (СИ)

Вот же… Шельма! Что ж мне так не везет-то? Очень уж не вовремя я отцу характер показать решил. Потому что…

Потому что, вернувшись, я сел на стул перед отцом, и умильно глядя на него, попросил:

— Пап, дай денег…

Отец, наблюдавший мои метания к двери и от двери с некоторым удивлением на лице, оправдал мои страхи полностью. На сто процентов просто. И даже немножко больше.

Он заржал.

Пережидая этот всплеск хорошего родительского настроения, я чувствовал себя очень по-дурацки. Собственно, и выглядел я точно также.

— А предыдущие куда дел? — Отсмеявшись, спросил отец.

— На репетитора, — буркнул я.

— Дорогой у тебя репетитор!

— Качественное образование стоит дорого! — Стараясь сохранять невозмутимое лицо, огрызнулся я.

Отец снова ухмыльнулся, узнав свои слова.

Невинно уточнил:

— Это что теперь, репетиторы оплату в чулках и белье принимают?

— Когда как, — буркнул я, и поспешил ретироваться.

Когда в белье. А когда — и без белья…

Кассандра

Вечер у меня прошел крайне занимательно.

Сначала я долго смотрела на пакет, а пакет смотрел на меня.

Пакет манил.

Шуршащими обертками, объемом, ужасом от прикидывания его стоимости…

И фантазиями тоже манил.

Ужасно любопытно мне было узнать, что же такого Вивьен гросс Теккер себе там в магазине женского белья в мой адрес нафантазировал.

На целый большущий пакет! При том, что будем честны, женское белье — особенно то, которое для фантазий! — вещь далеко не объемная, а скорее даже наоборот…

В то же время открывать пакет без Вива казалось немного странно.

Я начинала подозревать подозрительное — кажется, я не очень умею принимать подарки.

Как назло пакет стоял посреди кровати, доминируя в комнате масштабами и розовым цветом.

Я решительно встала, чтобы его убрать. И пусть гросс Теккер сам со своим пакетом разбирается, когда вернется!

Пакет протестующе шуршал и подмигивал чем-то черным и кружевным.

Ну как тут было устоять бедной девушке?!

Я вот только это самое черное и кружевное достану, чтобы не бесило, и все!

Но когда я доставала черное, то за него случайно зацепилось белое, и там развернулась обертка пепельно-розового…

И как-то так совершенно случайно вышло, что через какое-то время вся моя комната оказалась в обертках, кружевах, чулках…

А я крутилась перед зеркалом шкафа, кусая губу, почему-то отчаянно краснея и так же отчаянно себе нравясь.

Фантазия у гросс Теккера оказалась что надо!

Я провела руками вдоль тела по боди почти телесного цвета. Почти но не совсем. Узоры из тонкого кружева — местами довольно крупные, так что пальцы касались то ткани, то голой кожи. Сквозь переплетение светлых нитей вызывающе темнеют соски, и прикосновение к ним сквозь эту паутину ощущается совсем иначе…

Я прикрыла глаза, чувствуя как пересохли губы и как воображение быстро подставило на место моих рук — чужие. Сильные, уверенные…. А на место моего взгляда в зеркало — чужой взгляд на меня. Темный, горячий…

Рука скользнула вниз и потерла меня между ног теккеровским движением — скользящим, но с легким надавливанием, как мне нравилось. И снова — сквозь кружево это было совсем иначе.

Приятно.

И немного обидно. Ну нетушки! Не буду я сама с собой за репетиторство Теккера расплачиваться! Пусть отрабатывает и не надеется, что я тут за него его работу буду делать!

Я распахнула глаза, показала язык собственному отражению, шикнула на организм, который отчаянно протестовал против того, что его два раза за вечер кинули, и отправилась продумывать план мести — выбирать, что именно из всего этого я надену завтра. И как мне сделать так, чтобы Теккер знал, что я это надела и целый день мучился!

-

План был выполнен. Даже перевыполнен, я бы сказала.

Потому что весь день мучился не только гросс Теккер, но и я сама.

На мне была обычная моя юбка, обычный серый неприметный пиджак и обычная белая блузка. Затянутые в пучок волосы, строгий заучкинский вид на радость преподавателям.

Вот только под юбкой у меня сегодня были чулки, а сквозь белый тонкий хлопок блузки просвечивало новое белье. Конечно, только если прямо приглядываться.

Но кое-кто приглядывался. И еще как.

И от тяжелого жадного взгляда у меня пересыхали губы и дергало внизу живота.

Впрочем, я на него не смотрела, сохраняя максимально независимый вид.

А когда мы столкнулись в коридоре (вернее, кто-то очевидно меня подкараулил, потому что у него сейчас должна быть другая пара и вообще!) даже изобразила что вообще никаких таких гросс Теккеров я не знаю и пусть не мешает пройти.

В ответ на мою вздернутую бровь — ну и чего ты, махина, мне дорогу перегородила? — Вивьен молча шагнул в мою сторону, прижимаясь вплотную.

Меня окутало его запахом, таким знакомым и будоражащим, тем самым, который заводил меня еще до того, как все началось, обхватил руками за талию, и прежде, чем я успела породить хоть какой-то протест — опять он руки посреди универа распускает! — впихнул в ближайшую дверь. А потом захлопнул ее, отрезая нас от внешнего мира. И от света.

В полной темноте я услышала, как щелкнул замок.

— Гросс Теккер, ты сдурел? — ласково осведомилась я у этой темноты.

Темнота в ответ молчала.