Секс и ничего личного (СИ)

— Ну как анти-вандал, только анти-генерал, понимаешь! Сначала надо дать ему почувствовать, что он тут самый важный и все контролирует, потом поймать момент слабины и сменить тему, это Вив и сделал. А потом надо быстренько объект допроса уволочь, пока не опомнился, а после бокала хорошего коньяка, ему уже будет лень продолжать. По крайней мере, на какое-то время. Сейчас вот он допьет, мы вернемся и увидишь! Когда мальчишки девушек приводят, то я отвлекаю, а когда я парня — то кто-то из них.

Боги-боги, куда я попала! Тут же просто рассадник коварства!

Я присела на скамейку рядом и, не выдержав, спросила:

— И часто у вас такие… мероприятия?

Я задала вопрос без всякой задней мысли, мне было интересно чисто статистически сколько невинных душ успел замучить мсье гросс Теккер до того, как оппозиция пришла к своему плану, но Сирьель, кажется, поняла это как-то иначе.

— Да бывает… как только у кого-то какие-то более-менее постоянные отношения заводятся, надо предъявить. Виву вот до сих пор только со стороны наблюдать приходилось. Так что ты, если что, сильно долгоиграющих планов не строй. Он у нас милаш, конечно, но ужасно незрелый. И к браку не готов.

Я слегка обалдела:

— Э-э-э… да я как бы… и не…

— Угу, — Сирьель вздохнула. — Все говорят “не”, а потом расстраиваются. Просто имей в виду, что это не Вив привез тебя знакомить с семьей, а папа потребовал предъявить. А опытным путем выяснено, что лучше пережить денек-другой предъявления, чем генеральское недовольство! Ну что, возвращаемся? Или еще посидеть хочешь? Но имей в виду, вернуться надо. План отработанный, сбоев не дает, а вот шаг влево, шаг вправо — расстрел!

-

Вот интересно, если я ради вида готова пересмотреть свою готовность поднапрячься и выйти замуж за обеспеченного мужика, это говорит обо мне как о лицемерке или как о любительнице прекрасного?

Вид из окон комнаты гросс Теккера и правда открывался великолепный — заснеженный парк со склоном уходящим, кажется, к пруду, под снегом и в темноте не очень то разберешь, но мне кажется, вот эта плоская белая монета наверняка пруд, увитые гирляндами деревья…

Боги, что я здесь делаю вообще? Как я тут оказалась?

Остаток вечера, как и обещал Сирьель, прошел достаточно непринужденно. Хотя и чувствовалось, что за мной наблюдают, но это было совершенно нормальное внимание-любопытство. Я ведь тоже за ними наблюдала.

Ну а после дижестива и вовсе по генеральскому велению все маршем отправились по кроватям.

Гросс Теккер проводил меня до комнаты, сказал располагаться и что сейчас вернется, а потом куда-то ускакал. Я почему-то не решилась ни располагаться, ни даже зажечь свет. Прошла к окну и теперь стояла и смотрела, обхватив себя руками за плечи.

Все казалось каким-то сном. Очень хотелось себя ущипнуть, но я не решалась. А вдруг и правда сон? Что я дура что ли, просыпаться?

Щелчок замка за спиной, шаги. Свет так и не зажегся.

Вив обнял меня со спины, прижался всем телом. А потом как-то шумно выдохнул, как будто расслабляясь.

— Ну ты серьезно так распереживался, что тебя из-за меня наследства лишат и все годы, потраченный на ученье-мученье прошли даром?! Да зря ты так нервничал, расстанемся еще разочек, репетиция уже была повторим на бис!

Я прекрасно понимала, что переживал он не за себя, а за то как бы папа-генерал не напугал бедную нежную меня (я не знаю откуда у него такие извращенные обо мне представления!), но ужасно хотелось подразнить и посмотреть на реакцию.

— Зараза ты, — лениво отреагировал гросс Теккер, не разжимая объятий. Звучал он устало, но довольно и выпускать меня явно не планировал.

Даже не ущипнул!

А мне может важно было, чтобы точно знать, что все-таки не сон.

— Ну как они тебе?

Я удивленно обернулась. И гросс Теккер не долго думая, усадил меня на подоконник, сам как будто совершенно случайно устроившись между разведенных ног (которые развелись конечно по воле случая, а он здесь ни при чем, ни-ни).

Правда, от изумления я как-то не особенно обратила на это внимания. Как они — мне?

Он сейчас серьезно спрашивает мое мнение о своем семействе?

Ну раз ему так интересно…

— Сирьель ужасно милая, братья у тебя дураки, простите боги, мама невероятно шикарная женщина, а папы я боюсь, так что можем теперь бояться вместе!

— Я его не боюсь! — возмутился Вив, боднув меня лбом.

— Я бы тоже не призналась, потому что скажешь ему, что он страшный, и он станет еще страшнее чтобы доказать, что вовсе даже и нет!

Гросс Теккер скорчил возмущенную рожу, которую полагается при таких обвинениях иметь послушному сыну, а потом заржал, как полагается непослушному.

— Я рад что ты все же приехала. Будут классные каникулы, обещаю.

Что ж ты, изверг, делаешь?

Нельзя же быть таким… таким…

Хорошо, что темно и не видно, что я смутилась.

И вообще лучше его заткнуть, пока он не наговорил еще чего-нибудь отвратительно милого.

И я потянула Вива на себя.

И мы целовались.

Долго, неторопливо, тягуче.

Позади меня холодное стекло и заснеженный парк. А передо мной горячий, сладкий, такой знакомый Вив.

Вивьен гросс Теккер. Плюшевый коварный берсерк.

Мой?..

Ну пока что все же мой, выходит…