Секс и одинокий вампир

– Какие же вы все, мужики, дети! – вздохнула я, опрокинула Кристиана на спину и поцеловала, прежде чем он успел возразить.

– Ты что, велел все-все вещи сюда перевезти? И помпон с Эсме тоже?

Кристиан застонал и зажал мне рот. Но было уже поздно.

– Боже милостивый! Оба раздеты! В одной постели! Эта сцена не для моих глаз, верно? Отвернись, мистер Вугамс, тебе такое видеть не пристало.

Я покосилась через бицепсы Кристиана на ошеломленную Эсме, которая прикрывала коту глаза. Несмотря на темноту, я заметила, как она восторженно разглядывает Кристиана с головы до пяток.

– Боже, как же тебе повезло, милочка! Просто невероятно!

Сон этот начал сниться, когда первые рассветные лучи осветили серое, тусклое небо Лондона. Я снова очутилась в знакомом доме. Бреду по длинным пустым коридорам, и звук моих шагов эхом раздается в тишине. Я чувствую, что за мной следят. И еще почему-то знаю, что Кристиан попал в беду и нуждается в моей помощи.

Миновав арку, я ступаю на прочный железный пол. Дверь на засове, но я толкаю ее, и она поддается. В комнате уже собрались люди. Все они безмолвно взирают на фигуру, распростертую на металлическом столе. Там лежит Кристиан. Его пустой взор не выражает ничего. Эдуардо медленно выпускает кровь из его вен.

– Она за тобой не придет, – говорит маленький темноволосый мужчина, стоящий в ногах у Кристиана. – И никогда больше тебя не спасет. Она для тебя потеряна. Раз она мне не досталась, жертвой станешь ты.

– Выбирай, – обращается ко мне Эдуардо.

Я мотаю головой, чувствуя, что не в силах принять решение.

Кристиан поворачивает голову и встречается со мной взглядом. В горле у меня стынет крик. Я бросаюсь вперед. Только бы остановить Эдуардо! То, что говорил второй мужчина, – неправда! Я его обязательно спасу!

– Верь мне, – приказывает Кристиан. В его глазах застыла боль и мука. Он протягивает руку невысокому мужчине. Тот склоняется над запястьем и впивается в тело Кристиана своими ужасными клыками.

Мой крик эхом разнесся по просторной спальне Кристиана. Даже затянутые вокруг кровати занавески не смогли его приглушить. Проснувшись, я некоторое время соображала, где нахожусь и почему ко мне прижимается чье-то теплое тело.

Кристиан убрал руку, что лежала у меня на бедрах, обнял меня за талию и привлек к себе.

– Эллегра? Тебе что-то приснилось?

Сердце колотилось как бешеное, во рту стоял гадкий привкус кошмара. Мне не хватало воздуха. Я сбросила руку Кристиана, уселась на край кровати, отодвинула занавески и начала судорожно ловить ртом воздух. «Успокойся, – твердила я себе, – ведь далеко не все твои сны сбываются».

– Эллегра?

Всего девяносто процентов моих видений претворялось в явь.

– Да что с тобой?

– Все в порядке, – пролепетала я.

Мне не хотелось, чтобы Кристиан видел меня в таком состоянии. Кошмары мне снятся с тех пор, как я начала учиться на медиума. Среди них бывают и совсем жуткие, как этот. Вот поэтому-то я и не сплю по ночам – днем кошмары мучают куда реже.

– Ничего с тобой не в порядке! Ты трепещешь, как лист на ветру. Я даже отсюда слышу, как стучит твое сердце. – Его теплая рука прикоснулась к моей спине. – Дурной сон, да?

Я кивнула и подтянула к груди колени.

– Я так понимаю, снились тебе явно не наши любовные утехи?

Я покачала головой.

Зашуршали простыни. Кристиан уселся рядом и хотел обнять меня за плечи, но я сбросила его руку и отползла в сторону.

– Нет! Пожалуйста, не прикасайся ко мне!

Боль, которую он испытал при этих словах, пронзила мое сознание.

Несмотря на мерзкое ощущение, оставшееся после кошмара, мне захотелось его утешить. Но я была не в силах выдержать взор этих глаз, которые знали все. Я уставилась на колени и произнесла:

– Дело не в тебе, а во мне. Я всегда чувствую себя паршиво после этих снов… Как будто я грязная. Не хочу, чтобы ты меня трогал, пока это чувство не пройдет.

– И часто тебе такое снится?

Я не хотела говорить о своем сне. Я даже думать о нем не желала, хотела лишь поскорее стереть из памяти лицо Кристиана, который в том кошмаре готов был пожертвовать жизнью во имя моего спасения. Вот бы забыть этот кошмар, да и самого Кристиана в придачу, стать прежней – такой, какой я была до того, как ступила в эту идиотскую страну.

«Лгунья», – упрекнула я саму себя.

Уронила подбородок на колени и крепко зажмурилась: не хотела, чтобы Кристиан видел, как я плачу. Он непременно начнет меня утешать, а тогда мне будет ой как нелегко вернуться к прежнему одинокому существованию.

«Но зачем тебе жить одной, если у тебя есть Кристиан!» – прошептал мой внутренний голос.

Я велела ему заткнуться.