Секс (июнь 2008)

«…» Уже упоминавшиеся нами бессмысленные обвинения Советской России в свальном грехе, в «национализации» женщин и пр. - это, разумеется, заведомая и злонамеренная ложь. Напротив, в первые послеоктябрьские годы проституция явно стала уступать напору революционной волны, и на улицах Москвы и Петрограда она почти совершенно исчезла. Приписывать это явление, удостоверенное много раз самыми объективными наблюдателями, одному только очистительному пламени революции, высокому идейному строю эпохи, который захватил и рядовую женщину, поднял ее над жизнью будней, - было бы неправильно, но отрицать благотворное влияние эпохи тоже немыслимо.

Тысячи девушек и женщин, охваченные жаждой подвига и жертвы, внезапно открывшаяся для них масса самого разнообразного творческого дела, необычайная напряженность эпохи, насыщенность ее событиями, красками, величием, все это увлекало сердца, подымало их ввысь, давало силы не замечать материальных лишений, отводило на второй план вопросы личной жизни, в частности - материальные лишения. Потускнела временно и жажда половой любви.

Такова главная причина того резкого и повсеместного падения проституции, каким были отмечены 1918-1919 гг.

«…» Для того чтобы существенно ограничить рост венерических болезней, Наркомздравом уже проведена и проводится планомерно целая сеть мер, направленных к тому, чтобы венерологическая помощь больным была бесплатной, общедоступной и высококвалифицированной. Самое ценное в системе этих мер - организация венерологических амбулаторий, и главное, таких же диспансеров, наподобие получивших уже столь большую популярность диспансеров туберкулезных.

Необходимо, не ожидая, пока сифилитик соберется прийти со своей болезнью к коммунальному врачу, разыскать его на месте заражения или болезни - в недрах, так сказать, заболевания. Диспансеры обещают стать центром всей общественной борьбы как с туберкулезом, так и с сифилисом, ибо они рано обнаруживают заразу и настигают ее. Они предупреждают заболевание, они облегчают больному приступ к лечению, они втягивают, наконец, всю массу населения в активную работу по борьбе с заразой - во имя прекрасного и единственно плодотворного в социальной гигиене принципа самодеятельности трудящихся.

«…» Как явствует из намеченной выше беглой картины, положение борьбы с проституцией в Советской России печальное: борьба, в сущности, только начата. Разумеется, новая Россия закладывает лишь первые камни фундамента для здания, достойного эпохи. Голод и всеобщая скудость, невежество и унаследованная от прошлого пассивность, слабая способность к организации и мещанский дух еще долгие годы будут омрачать русское небо. С этим вместе долго еще будет разъедать тело и душу страны проституция - но все же, повторяем, условия для успешной борьбы даны в современной России, и впереди - победа.

Материал подготовил Евгений Клименко

Ефим Зозуля Сатириконцы

Воспоминания. Часть 3

Работоспособность Аверченки была велика.

Кроме своих рассказов (как правило, в каждом номере журнала), за своей подписью, он писал политический фельетон за подписью Медуза Горгона, составлял отдел «Волчьи ягоды» - цитаты из газет с сатирическими комментариями, отдел «Перья из хвоста» - тоже цитаты с комментариями, но из рассказов, стихотворений и т. д.

Иногда писал он театральные рецензии за подписью Старая театральная крыса. Эти рецензии удавались ему - они были доброжелательны, благодарны по тону, совершенно лишены рецензентских наскоков, и в то же время содержали искреннюю, правдивую, беспристрастную оценку.

Наконец, он же вел - за подписью Ave - и «Почтовый Ящик». «Ящик» этот славился. Многие читатели начинали чтение журнала с него.

Был ли он остроумен?

Трудно сказать. Остроумие, как известно, оценивается в зависимости от времени, от множества обстоятельств.

Вот несколько ответов, взятых наудачу.

Автор пишет:

«Я начал писать только благодаря вашему журналу».

Ответ:

«Первый раз слышим, чтобы наш журнал приносил несчастье».

«Мои стихи - это не фунт изюму».

Ответ:

«К сожалению».

Ответ такому-то:

«Рассказ два раза скомкан: вами и нами».

«Дома все наши смотрят на мои писанья, как на глупость».

Ответ:

«Поверьте, что в нашем журнале вы почувствуете себя как дома».

Затем, Аверченко - один - придумывал почти все темы для рисунков, которые раздавал на еженедельных редакционных совещаниях художникам.

В работе был он честен, принципиален.

Как- то (кажется, в 1915 году) Аверченко был приглашен Николаем II во дворец -читать свои рассказы.

Он не растерялся и решительно отказался от этой чести.

Для проверки своего решения он обратился за советом к П. Милюкову, тогдашнему авторитету для буржуазной либеральной интеллигенции. Говорили, что твердого совета Милюков Аверченко не дал, но все же не утверждал, что читать ему следует.

Аверченко во дворец не поехал.

Номера «Нового Сатирикона» составлялись - по тем временам - довольно смело.