Секс, любовь и ипотека

Солнце почти зашло за горизонт. Багряно-красный свет осветил барак и кузов крайслера. Семён убрал бинокль в чехол. Он наблюдал за лагерем уже второй день. Его серая Нива стояла в низине и была прикрыта камуфляжным, зимним брезентом. В багажнике Нивы лежал целый арсенал: винтовка Драгунова с запасным магазином, автомат Калашникова с тремя запасными рожками и граната. Целый год он провел на различных стрельбищах, тирах, и природе, где учился меткости стреляя по банкам и птицам. Думали я сдох? Думали я не вывезу двести пятьдесят километров в январский мороз? Суки! Это было почти правдой, если бы не тот заплутавший дед на жигулях, который его спас.

Семён провёл в лагере почти два года. Сколько кирпичей он погрузил в Камаз, который приезжал раз в неделю и сколько свиней зарезал пока работал на ферме, он не помнил. Зато он прекрасно помнил, как семь дней в неделю по тринадцать часов он работал не покладая рук. Ещё он помнил, как охранники издевались над ним, заставляли жрать свиную похлебку и танцевать твёрк. Он почти не помнил, как попал туда. В то время он висел на лсд и играл в покер на деньги. Была игра по-крупному, после большой проигрыш, а потом выбитый зуб и постановка на счётчик. После багажник и рабовладельческий лагерь, умело замаскированный так, что никакие проверки и облавы его не касались.

Весь год он строил планы по зачистке лагеря. Два дня он собирался духом, прикидывал время, когда большинство охранников на улице и попадают в его прицел. Когда он увидел подъезжающий к лагерю крайслер, то решил перенести месть на завтра. Но после того как из багажника достали бедолагу, такого же каким был и он, когда попал сюда, то уверенность мочить их всех сегодня только укрепилась. Может быть это были те уроды, что привозили его, кто знает? Его перевозили под тяжелыми наркотиками, и лиц он не помнил, но одна только мысль, что это могли быть они не давала покоя.

Сегодня всё закончится, – бубнил себе под нос Семён, вставляя магазин в СВД. Кобуру с Макаровым и запасные рожки он разместил на специальном поясном ремне, а автомат Калашникова перекинул через спину.

Первым из административной постройки вышел водитель крайслера. Он подошел к машине и присел на корточки возле заднего колеса. Через оптический прицел четко были видны ролексы на руке Саши и зажигалка зиппа. Водитель прикурил сигарету.

– Санек че там? Спустило?

На пороге появился Лёша и старший. На этот раз старший был без маски. Семён навел прицел на его лицо. Исполосованные шрамами щеки выглядели как выпирающие швы на трубах после сварки. Интересно, он носит маску, потому что на его рожу невозможно смотреть или все-таки боится, что его кто-нибудь узнает? Скорее первое, решил Семён. Лёшу шатало из стороны в сторону: «Похоже что-то приняли», – подумал Семён, глядя в прицел.

– Саня, друг, давай заводи, – Лёша подошел к машине и оперся на нее рукой. Рука соскользнула, и сила гравитации притянула его прямо в ту грязь, где недавно лежал Женя. Он упал набок и так остался лежать, смотря снизу-верх на Сашу.

Старший захохотал. В перекрестье прицела его лицо выглядело как гротескная маска, уголки рта слились с шрамами на щеках и превратились в безобразную, кривую дугу.

Ну, что сука, готов умереть? – произнес Семён. Учитывая склон и расстояние, он навел прицел чуть выше головы и нажал курок.

Кровь вместе с серым веществом брызнула на синюю дверь административной пристройки. Голова старшего разлетелась как спелый арбуз. Водитель Саша посмотрел на безголового старшего. Пока он соображал, что к чему, Семён навёл прицел на его голову. Хлопок и раскат эха пролетел над крышей барака. Пуля пробила шею. Хлещущая кровь из шейной артерии била во все стороны, заливая стекло крайслера и лицо лежавшего Алексея.

– Ты слышал?! Эй! – охранник бежал к курительной беседке, где сидел его товарищ, присматривающий за работниками кирпичного производства, – похоже кто-то стреляет с горы!

– С горы? С чего это там стреляют?

Во дворе раздался крик. До замутненного от наркотиков сознания Алексея начало доходить, что из идущего вперед Сани хлещет кровь. Саня прошел пару метров и упал плашмя, как картонная фигурка на слабой подставке.

Семён перевел прицел на Алексея. Хорошая мишень, рот открыл и лежит. Гребанный наркоман, – раздался очередной хлопок. Погасив отдачу, Семён посмотрел в прицел, – Готов, – Ну что, я жду вас суки.

По его подсчётам, которые он сделал во время наблюдения, на территории в это время должно было находится трое человек. Двое на охране кирпичного производства, где Семён отпахал два года. Он до сих пор помнил их дегенератские рожи и насмешки. Именно они заставляли его танцевать твёрк с лежавшими кирпичами на жопе. Сначала клали два кирпича и делали ставки, упадут или нет, после повышали ставки и увеличивали кирпичи до четырех. Если кирпичи падали, Семён получал болючий пендаль.